Вот тут очень важно сказать о том, что эти две формы миропонимания могут дополнять друг друга, если верно расставлены приоритеты и между ними очень сильно размыт контраст. Напряжение между противоположностями должно быть в рамках, соизмеримых с физиологическими способностями претерпевать сей дискомфорт ребёнку.

То есть идеал северянина исходит от верного понимания о Боге – образец для подражания – твори добро всем и тем, кто нас любит, и тем, кто нас ненавидит. Узнаете наше родное Православие? Да. Христианство – это, отчасти, древняя славянская религиозная традиция, только (также как и само учение Христа) звучит она на понятийном языке южных народов. Вот где начинается конфликт или единство двух цивилизаций. Для нас Священное Писание дорого тем, что в нем победоносное шествие древней славянской веры явлено в полноте.

Исходя из сказанного о добре и зле, главную идею древних славян можно выразить ещё и по-другому: все надо делать хорошо, а плохо само получится. Ибо зло всегда свободно в самоопределении и «работает без нашего ведения и воли». Иными словами, золотая середина между добром и злом сама по себе возникает без нашего согласия на то. Остается только дать определение понятию «Хорошо» в абсолюте, ибо надо стараться хорошо делать до абсолютной степени. Например, идти и побеждать смерть, а жизнь сама по себе приложится. Жить с семьей и максимально стараться отдавать себя воздержанию. Или идти в монастырь и подняться в аскезе максимально высоко, а семья сама по себе будет, ибо найдётся много желающих иметь строгих к себе детей (настрой отца на подвиг передается к детям). Если есть патриархат, то матриархат сам по себе возникнет. У вершины, какой бы оная не была высокой, всегда есть склоны и основание. И так далее. Этим абсолютом древние называли абсолютную духовную чистоту.

Исходя из сказанного, потихоньку начинают определяться контуры веры древних славян. Нам современным наследникам тех людей остается только по лучше разобраться в этом, чтобы продолжая идти тем же древним путём и не изменяя собственному укладу жизни понести в себе Христа. В принципе, так у нас было до начала правления царя Ивана Грозного. Что-то можно брать даже у Византии, но только в границах неприкосновенности сложившейся веками образа жизни и традиции. Наследие инородной культуры может быть воспринято только по необходимости (весьма сомнительно) и только безобидным, и безопасным дополнением к уже существующему миропониманию, мировосприятию, укладу жизни. Но никак не заменой и не подменой естественно сложившегося и утвердившегося веками «более совершенным и цивилизованным», ибо сие есть уже покушение на убийство целого народа.

Если позиционировать себя на теоцентризме, то всё движется ради одного – все живет созерцанием Его (то есть связью с Ним) и именно благодаря этому имеет бытие. Сказанное в предыдущем предложении – это очень трудный понятийный язык, в коем очень сложно видеть суть определения, а оное в нём есть. Сказанное верно, но не может быть воспринято не подготовленным умом. Для начала, есть смысл обратиться в народные сказки Руси. Не надо смущаться, ибо это тоже научный подход.

Замечательная русская сказка «Аленький цветок». Там девушка влюблена в лесное чудище. Оказывается, что это заколдованный принц. Поцелуем она его расколдовала. Видеть в чудовище страждущую личность может только человек. А ведь это касается всего.... Видеть путь жизни в аду – это тоже «из этой оперы». Та, которая увидела человека за всем этим ужасом, увидит путь жизни даже в безжизненном пространстве. Этот же момент видим мы у древних: на одном из рисунков каменной живописи, оставленной древними, изображен мамонт в голове коего маленький человечек. Древние видели в этих величественных животных личность. Они подолгу наблюдали за этими красивыми животными и увидели много схожего с собой – характерные для личности черты в поведении. И, наверное, кричали слово «Эврика». И ведь, в этом же прообразе, будучи абсолютно не приспособленным к выживанию, беззащитным и беспомощным, но просто любовью древний видел пути жизни – он выжил в этом жесточайшем естественном отборе. Опыт сей очень важен для нас.