Именно в этот момент у меня само собой включилось тонкое восприятие, я увидел ауру женщины. В районе груди и живота вращалось полупрозрачное синее колесо. Когда я писал про звук колокола при созерцании некоторых аур, это не было фигурой речи. То, что я ощутил, более всего походило на взрыв в закрытом пространстве. Контакт захватил меня необычностью картины. Я увидел, как колесо, вращаясь, вытягивает из женщины тонкую, еле видимую нить, нить её жизни. Интуитивно я понял, что светящийся обод колеса – сублимация её жизни. И что как только источник нити, находящийся внутри женского тела, иссякнет, колесо оторвётся от ауры. Мне стало тяжело дышать. В это время господин Темпельсман подошёл к гостье, поцеловал её в щёку, взял под руку и увёл из комнаты.

Внутренние вибрации, вызванные наблюдением светящегося колеса, не прекращались. Сердечный ритм ускорился и не унимался. Захотелось немедленно открыть окно. В это время мой собеседник вернулся. Посмотрев на меня удивлённо, спросил: «Что с вами? Что-то с сердцем?» Не контролируя себя, я сказал по-английски, ни к кому не обращаясь: «Женщина умирает. Она умрёт очень скоро».

Воздух в комнате превратился в цемент; казалось, что все лишены возможности двигаться. После немыслимо долгой паузы мой собеседник, как бы вернувшись из другого мира, спросил: «Как тебя зовут? Прости, я забыл твоё имя». Я ответил. Повернувшись к своей помощнице, он попросил принести горячего чая. Когда дама вышла, хозяин дома сказал: «Это моя любимая женщина, и она действительно умирает. Откуда ты узнал это?» Я ответил, что мой английский не позволяет говорить на такие сложные темы. Господин Темпельсман заметил, что его помощница – почти член семьи, и я могу говорить всё, что считаю необходимым, однако он настаивает на объяснении. От искренности моего ответа будет зависеть сама возможность дальнейшего общения. Секретарь принесла чай; она была высокопрофессиональна, опытна, сдержана, но даже через эту оболочку самоконтроля проступали признаки смятения.

Ситуация была неординарной. Я рассказал хозяину о себе. О том, когда и при каких обстоятельствах начал видеть мир несколько иначе. О том, что́ увидел и почувствовал, когда в комнату вошла его избранница. Сказал, что никогда не видел подобного колеса, что мои слова о скорой смерти вырвались помимо моей воли. Выслушав меня, он встал и подошёл к окну, долго смотрел на город. Потом сел напротив; назвав меня по имени, сказал: «Можешь называть меня Морисом. И будь спокоен за свою миссию, моя компания подготовит интересное предложение. Но я сам как человек хочу познакомиться с тобой ближе. Надеюсь, ты найдёшь время для нового разговора. Осенью я собираю небольшую компанию, поедем на природу». Помолчав ещё немного, Морис спросил: «Ты узнал женщину, о которой мы говорим сейчас?» Я ответил: «Нет». Покачав головой, он переглянулся с секретарём и, обращаясь к ней, сказал: «В это трудно поверить, но я ему верю». Потом повернулся ко мне: «Это бывшая первая леди США – Жаклин Кеннеди».

Джеки, так называли её американцы, умерла от рака через два месяца. Каждый раз, случайно увидев упоминание о ней в интернете или книгах, я вспоминаю колесо, медленно наматывающее на светящийся обод тончайшую паутину живого света.

Хочу заметить, что экстремальный метафизический опыт часто бывает приурочен к ординарным житейским ситуациям. Ты просто идёшь по торговому центру или ожидаешь приёма у стоматолога, гуляешь по парку – да мало ли незначительных событий происходит с каждым из нас ежедневно, – ничего не предвещает открытий или чрезвычайных происшествий, и вдруг…