– Лучше бы она себе буфет купила, а не какую-то там мультиварку, ведь правда? – и она устремила пронзительный взгляд на Сергея, который, аккуратно сложив руки на груди, почти не слушал словоохотливую соседку, а наслаждался приятным теплом после трапезы.

– А часики-то у Вас какие! Удивительные часики! Можно ли мне рассмотреть?

– А зачем это Вам? – очень спокойно и серьёзно ответил вопросом на вопрос Сергей, да так, что у Галины Ивановны напрочь пропало желание обсудить ещё и портянки гостя. Тем не менее она упрямо решила не уходить, несмотря на не очень-то любезный ответ.

Галина Ивановна, как ни в чём не бывало, продолжала трещать про погоду, про то, что у Митька украли плуг к трактору. Наверняка Лёнька сдал в металлолом, паршивец. И зачем этот металлолом только принимают, и вообще, всех пьяниц пора гнать из села поганой метлой.

Нужно сказать, что как для Татьяны, так и для Сергея вся эта информация проплывала мимо, как говорящий туман. Они пили чай с вишневым вареньем и думали каждый о своём.

Татьяну занимали мысли об этом странном существе, которое, как она чувствовала, пока не ушло совсем из её жизни. Уж очень поразили её не только человеческие глаза, но и та телепатия, которую оно проявляло. Огромная загадка лежала за всем этим, гораздо больше, чем просто новый биологический вид.

Сергея же очень интересовала сама хозяйка, не столько противоречивость её обстановки, сколько её внутренняя загадка и глубина. Как женщина она не представляла ничего особенного, вполне стандартная славянская внешность для её возраста. Кстати, о возрасте: наверное, не больше сорока пяти лет. Хотя… Кто их знает, этих женщин, сейчас они поголовно выглядят моложе своих лет, и не подкопаешься. Нет, не внешность, занимала его в хозяйке дома, а её поведение, реакции, выражение лица. Если выбирать какое-нибудь слово для ключевого обозначения Татьяны, то он, пожалуй, выбрал бы такое обозначение: «Весёлый покой».

Наконец, чай был допит. И Галина Ивановна, с трудом влив в себя уже третью чашку, лишь бы только подольше задержаться и что-нибудь вынюхать, в конце концов, всё же поняла, что ничего существенного при ней не скажут, и встала из-за стола.

– Ну, спасибо, хозяюшка, за приют, за ласку, – со скрытой обидой произнесла незваная гостья и, забыв одолженную четвертинку хлеба, потянулась к выходу и громче обычного с досадой хлопнула дверью.

Татьяна в окно проследила, пошла ли Галина Ивановна к себе домой, и, собирая чашки со стола, первая нарушила молчание: «Мы правильно сделали, что его отпустили. Оно обладает телепатическими способностями передачи чувств. Я первый раз с этим встречаюсь».

– А мне оно почему ничего не передало?

– Ну, думаю, что оно может таким образом «разговаривать» только с одним человеком, а не сразу с несколькими. А во-вторых, Вы же знаете, насколько чувства у женщин ближе к поверхности, если можно так сказать. Знаете, я почему-то даже думаю, что могу таким образом Козю эту позвать, если сконцентрируюсь и пошлю чувство, что желаю её видеть.

– Как Вы думаете, это – он или она?

– Даже пока не знаю. А вдруг они вообще бесполые?

– Знаете, а давайте ещё разок съездим к этим кустам? Может быть, оно ещё там и удастся узнать побольше?

– Давайте!

Татьяна унесла посуду со стола на деревянном, инкрустированном серебром подносе. Но Сергей уже перестал удивляться этим внезапным появлениям необычных вещей. Он, одевшись в прихожей, поджидал хозяйку.

Татьяна быстро надела сапоги, накинула куртку и была так мгновенно готова, что Сергей только одобрительно крякнул. Бывшая супруга часами изводила его вопросами «что одеть» и не менее длительными верчениями перед зеркалом. При этом она была свято убеждена, что только вот эта «чистка перышек» и делает из женщины настоящую женщину. Повсюду в квартире лежали глянцевые журналы, пахло парфюмерией, шкафы ломились от обилия платьев и обуви. Благо, денежное довольствие Сергея позволяло Людмиле не очень-то экономить. Не сказать, что супруга была глупа или распущенна. Вовсе нет. Но она была так стандартно предсказуема, а со временем у неё и вовсе не стало своего лица, оно всё утонуло в макияжах глянцевых журналов. Это, к сожалению, касалось и её отношения к жизни. Однако хозяйкой она была хорошей, старалась держать дом в чистоте и готовила очень хорошо. Всё это устраивало Сергея до поры, пока у него не наступил очень опасный для мужчин возраст – возраст пересмотра собственного бытия.