Сегодня среда, а её все не было. Может, больше и не придёт. Ей вот-вот рожать. Может быть, уже в роддоме. Если не придёт, то и тебе, старому дураку, здесь делать нечего – отпели соловьи, замолкли все фанфары.

Уже смотрители, до этого сонные, оживились – скоро закрытие музея. Носы знатоков уже пресытились залакированными запахами дней минувших и эпох. От картин повеяло сонливостью, и народ на полотнах тоже дремал. Царство живописи готовилось ко сну. А завтра ночную пыль с шедевров снова вынюхает очумелый восторг любителей.

Её всё не было. И вдруг, как биение кисти по свежему холсту, послышались шаги. Эхо знакомых каблучков отозвалось в давно остановившихся сердцах бесчисленных судеб, пытаясь воскресить прошедшие сюжеты давно забытых дней.

Пришла-таки. С ребенком… Сын плотника воткнул топор в порог построенного храма и вытер пот со лба. А если бы не пришла, так и скитался бы этот рассказ среди звездных туманностей до Второго пришествия.

– Мальчик, – сказала она, как подобает женщине.

– Назовём его Марком, – ответил он, как подобает мужчине.

На пути в Кордову обязательно сверните с пыльной дороги к маленькой деревне у прозрачной быстрой речки. Отпустите коня, отдохните в тени виноградника. Эта земля знает множество сказок, и, быть может, она расскажет вам историю об осторожной девушке по имени Инес.

«Жила на свете одна скромная семья: отец Хуан, мама Анна и дочка Инес. Отец много лет назад вернулся из Америки без тяжёлого кошелька, но с лёгким сердцем. Мать девочки была весёлой, красивой и доброй женщиной. Семью уважали и любили соседи, а маленький виноградник, благодаря стараниям и заботе, приносил достаточно денег. Инес росла забавной и смешливой девочкой, но с самого раннего детства родители заметили в ней одну странность – очень уж она была осторожна.

– Не знаю, что с ней делать! – иногда в сердцах всплескивала руками Анна. – Ну, такая осторожная! Все ребята бегают – наша – степенно вышагивает, точно идальго! Ручеёк, где воды-то по щиколотку надо перейти, – Инес юбку выше головы задирает, только бы подол не замочить!

Родители удивлялись, но девочку не ругали. Ведь осторожность – не грех.

Годы шли, Инес росла, а вместе с ней росла и её осторожность.

– И на молоке не обжигалась, а на воду всё равно дует! – смеялся Хуан.

Но скоро родителям стало не до смеха: Инес так расцвела, что женихи не то, что со всей округи – из самой Кордовы вереницей потянулись! Девушка вроде бы и радовалась, встречала юношей приветливо, за стол усаживала, вина наливала. Но тут-то её осторожность и подводила. Как начинала Инес свои расспросы – так женихи и убегали. Мать только удивлялась да хмурилась.

– Ну что это за допросы такие, дочка? Ты же не инквизитор, чтобы душу человека наизнанку выворачивать? Какое твое дело, бил ли отец этого мальчика свою жену?

– А если бил, вдруг он, на отца насмотревшись, меня бить будет? – возражала Инес. – Я такого не хочу!

– Хочу, не хочу… Так ты до седины в девках просидишь!

– Значит, судьба такая, – улыбалась Инес, – но лишь бы за кого не выйду!

«А в церковь ты часто ходишь? А вина много пьёшь? Родители ладно между собой живут? А матушка твоя добрая?» – так и звенел её серебряный голосок. Женихи краснели, запинались, путались и сбегали. Но девушка не уступала ни вздохам матери, ни взглядам отца.

– Дочка, – не выдержал как-то Хуан, – ты бы спросила, много ли у него земли или золота, а то всякую ерунду выпытываешь!

– Так разве по богатству человека узнаёшь? – удивилась Инес. – Ну, выйду я за богатого, а если он плохим окажется?