Меня на удивление мало волновал бедлам, который устраивали внуки. Дети в принципе должны и шалить, и бегать, это совершенно нормально. Когда они, наконец, укладывались спать, то у меня наступали часы покоя, которые мне жалко было тратить на такую ерунду, как уборка. Я читала новости, переписывалась или перезванивалась с друзьями. Для чтения книг оставалось совсем мало времени перед отходом ко сну, ведь назавтра нужно быть свежей и опять заступать на вахту.

С калужскими друзьями общались довольно регулярно. Аня заканчивала учебу в институте, подрабатывала санитаркой в больнице, была очень довольна, хотя и уставала, не высыпалась. Алексей Иванович убедился, что у нее серьезные намерения и, похоже, с этим смирился. Встретились мы только весной, когда Аня получила, наконец, диплом, и пригласила меня его отпраздновать. Мы пили шампанское и чай с тортом, а потом она умчалась в больницу.

– Ну вот, даже сегодня не могла дома посидеть – заворчал Алексей Иванович, но было понятно, что это он делает для порядка, а на самом деле гордится дочерью.

Мы взяли собаку и пошли по тропинке, идущей через лес к реке.

– Ну, вы немного успокоились? – спросила я.

– Даже не знаю! Хорошо хоть, не будет разрываться между институтом и больницей, а то вон какая худая стала, поесть толком некогда. Но вообще, – продолжил он после паузы – девка оказалась упорная, не ожидал я от нее такого. И думаю, что из нее хорошая медсестра получится, она толковая и рука у нее легкая.

– Откуда вы знаете?

– Да я тут зашел как-то в больницу, – смутился он, – ну и поспрашивал про нее. Хвалят. А больные, так просто, – он немного помолчал, подбирая слова, которые не выглядели бы так, как будто он ею хвастается – ну, очень к ней хорошо относятся, – закончил он.

– Значит, не удержались, следили за ней! – засмеялась я.

– Ну так, самую малость…

Аня была молодец! Она очень повзрослела за этот год, стала держаться как-то уверенно, пропала та детская нерешительность, которая так не соответствовала ее возрасту еще в прошлом году.

– Вот не знаю только, как она будет учиться в училище. Она же будет там старше всех лет на шесть. Вдруг ей опять станет не интересно с этим молодняком?

– А мне кажется – сказала я, – что они ее будут уважать, ведь она уже не только диплом имеет, но и поработала. Я уверена, что она там будет лучше всех.

– Да, если ей что-то интересно, то она очень глубоко копает. Она бы и врачом была хорошим, но это уже поздно. И так она закончит колледж, когда ей будет двадцать четыре года.

– Ну и что? Что это за возраст такой? Совсем еще девочка.

– Ну, не скажите, надо ведь и замуж успеть выйти, детей родить.

– Опять вы все планируете за нее. Да успеет она и детей родить, и наработаться всласть.

– Что-то я не вижу, чтобы ее парни хоть сколько-то волновали.

– Боитесь, что останется старой девой?

– Да не знаю я, чего я боюсь! – отмахнулся он от меня – Но мне за нее неспокойно.

– Ну, так это наша родительская доля такая – беспокоиться. Я, может, тоже беспокоюсь, но одно могу вам сказать: они сейчас все воспринимают не так, как мы в свое время. Раньше развод был концом света, а, особенно – если ты оставалась с двумя маленькими детьми на руках. А что теперь? Я все пытаюсь понять, переживает ли моя Катя. Нет, не вижу никаких следов. Ходит вполне довольная жизнью. Работа ей нравится, деньги платят, мальчики присмотрены и, кажется, ничего ее больше не волнует.

– Да, правил тут нет вообще – согласился Алексей Иванович. – Меня, вот, сколько раз пытались женить. А мне это зачем? Чтобы у Ани мачеха была? Не нужно ей этого. Вы же за меня не пойдете, а на другую – она не согласится, – со смехом закончил он.