– Кто это сделал? – резко спросила учительница.

Класс молчал. Алекс дал время стрелку признаться самому, а потом просто указал на него:

– Вот этот!

Его стукачеством были поражены не только ученики, но и Вера Андреевна.

– Хазин, последнее тебе предупреждение, – невнятно сказала она. – Учти это.

Звонок с урока пришел ей на помощь. Прихватив учебный журнал, учительница поспешно вышла из класса. Застучали крышки столов, и мальчишки взяли Алекса в кольцо. Вторым, чисто наблюдательным кольцом стояли девчонки.

– Ну ты, ковбой хренов! – угрожающе начал Хазин специально по-русски, а не по-английски. – Шестерка американская!

– Дам в лоб, – вдруг четко по-русски произнес Копылов.

Хазин и остальные опешили.

– Пошли выйдем. – Хазин сделал привычный выразительный жест.

Алекса в толчки повели из кабинета на улицу.

Даниловна в делах пацанской чести могла мало что изменить, поэтому тоже шагала среди мальчишек, лишь стараясь помешать им исподтишка шпынять Алекса.

– Хорош, ты, сзади!.. – покрикивала и лупила в ответ она. – А ну, не трожь его!.. Я кому сказала!.. Сейчас сам получишь!..

Задний двор учебного корпуса являлся идеальным местом для интернатовских разборок. Сюда и пригнали одноклассники Алекса.

– Ну что, хмырь заморский, – гнул свои русские оскорбления Хазин, набираясь нужной злости. – Доносчик недоделанный! Стукач сопливый!

Даниловна просунулась вперед.

– Хаза, ты других не подбивай. Сам один на один попробуй! – Больше всего она боялась, как бы заведенные такими словами мальчишки не накинулись на Алекса всей гурьбой.

Хазин чуть только зыркнул на нее.

– И попробую. Ну что, жертва Америки, абонемент к дантисту уже взял? – Хазин перешел на английский, как опытный драчун желая сначала как следует запугать противника.

Даниловна тем временем отталкивала в сторону других желающих врезать доносчику.

– Дам в лоб! – снова по-русски повторил Копылов. В запасе у него было немало подходящих английских ругательств, но сейчас они казались совсем не выразительными.

Негласный кодекс бескомпромиссных янычарских поединков требовал перед дракой дополнительно оскорбить еще и физически, поэтому Хазин не ударил, а просто провел кулаком Алексу по щеке, тот в ответ двумя руками отпихнул обидчика от себя – и драка началась.

Противник не казался Копылову слишком опасным, он был на полголовы ниже и не обладал большой мускулатурой, да и собственный победный опыт не давал Алексу сильно робеть. Чуть приподняв сжатые в кулаки кисти рук, он ждал, уверенный, что сумеет вовремя отбить любой выпад, и едва не поплатился за эту самонадеянность. Хазин стоял в двух шагах, вроде бы ни к чему не готовясь, и вдруг без всякого замаха ударил его ногой в пах. Алекс даже сам не понял, как ему удалось в последний момент резко крутнуться и поставить под удар бедро. Зато собственный стремительный выброс левого кулака угодил противнику по губам. После чего пошел яростный обмен ударами с обеих сторон. Хазин прежде всего рассчитывал на свою быстроту, но в Алексе он встретил бойца, ничуть ему в этом не уступающего. Промазывая с ударами, они на мгновение сходились в клинче и тут же отталкивались, чтобы снова дать простор кулакам. Хазин еще дважды пытался применить удар ногой, но тоже без особого эффекта. Оба уже были измазаны кровью, которая текла из разбитых губ и десен, однако ожесточение не ослабевало.

Вдруг все пацаны заорали:

– Бровь! Бровь! – И кинулись растаскивать обоих не замечающих собственной боли бультерьеров.

В самом деле, левая бровь Хазина была рассечена и из нее прямо на глаз текла кровь. Сражение окончилось.