К сожалению, идея металлического дирижабля не нашла большой и серьезной поддержки в научном обществе.

Начало ХХ века для Константина Эдуардовича оказалось самым трудным периодом в его жизни. За первые 15 лет – и потеря сына и непонимание и замалчивание достижений в научном сообществе, и наводнение в 1908 году, которое подкосило и материально (дом был затоплен на метр, промокла вся библиотека, сильно пострадал кабинет-лаборатория Циолковского), и ухудшение здоровья.

В 1917 году Российскую империю потрясают революции и к власти приходят большевики. Циолковский в своих философских работах утверждал о необходимости стремления человечества к равенству и достатку всех живущих на земле, всеобщем образовании и всеобщем равенстве. Его мечты о всеобщем благе, о единстве людей, без которого невозможно покорение вселенной и создание колоний на других планетах, совпадало с лозунгами большевиков. И конечно же, приход новой, советской власти он воспринял с воодушевлением.

Но смена власти только добавила проблем семье ученого. У Циолковских отобрали корову, которая была единственной кормилицей, расформировали епархиальное училище, в котором учительствовал Константин Эдуардович. Семья ученого оказалась практически без средств к существованию. Эти события вынудили Циолковского 30 июля 1918 года обратиться с письмом в созданную в Москве Социалистическую академию общественных наук о просьбе принять его в свои члены. В письме Константин Эдуардович указывает на то, что его философско-социологические выводы и обобщения во многом совпадают с идеологией новой власти и совпадают с оценкой дальнейшего развития. В результате неожиданно для ученого, его избрали академиком, и почти целый год он получал жалованье в размере 300 рублей; помимо этого, поступило предложение переехать в Москву, но Циолковский, сославшись на слабое здоровье и глухоту, отказался.

И опять вроде налаженная жизнь преподносит неприятные сюрпризы: 17 ноября 1919 года по доносу Циолковский был арестован Чрезвычайной комиссией и под конвоем отправлен в Москву на Лубянку, в следственную тюрьму.

Причиной ареста стала следующая история. Циолковский вел переписку с летчиком из Киева Федоровым, который заинтересовался дирижаблем ученого. Летчик, в свою очередь, в письме рассказал своему знакомому, что ученый может сообщить информацию о состоянии дел на Восточном фронте. Письмо это попало в Чрезвычайную комиссию. И как-то в гости к ученому пришел человек и передал привет от знакомого по переписке. Ролью знакомого прикрылся агент ВЧК Молоков, который выступил в роли офицера разведки Деникинской армии по фамилии Образцов. 16 ноября 1919 года, назвав условленный пароль «Федоров-Киев», который был им получен от офицера разведки белогвардейцев, провокатор пришел в дом ученого. На протяжении нескольких часов Молоков беседовал с Циолковским, пытаясь выяснить у него данные о расположении вражеских белогвардейских сил. Но ученый удивился и объяснил, что его интересует исключительно наука, в частности космос и воздухоплавание, а политика и военные процессы неинтересны и чужды. Тем не менее, несмотря на то, что проверка информации о связном-учителе не дала ожидаемых результатов, собеседников арестовали и отвезли на Лубянку.

В течение 10 дней Константин Эдуардович провел в общей камере на Лубянке в ожидании допроса. Когда его все-таки вызвал на беседу следователь Ачкасов, пожилой ученый сразу заявил ему, что является сторонником советской власти и арестован по ошибке. На вопрос, почему именно к нему зашел белый офицер, назвав условленный пароль, ученому пришлось ответить подробно. Циолковский заявил, что действительно знаком с Федоровым, живущим в Киеве, и часто переписывается с ним. Когда в гости к ученому пришел человек и передал привет от старого знакомого, он не мог не напоить его чаем. Однако на все вопросы гостя о белогвардейцах ученый заявил, что ему ничего об этом не известно. Ученому поверили. Следователь Ачкасов в деле Циолковского написал заключение, из которого следовало, что белые с Циолковским знакомы не были. В качестве приговора Ачкасов предлагал отправить пожилого ученого в концентрационный лагерь, но без принуждения к обязательным работам из-за его возраста и многочисленных болезней сроком на один год. К счастью, с делом Константина Эдуардовича ознакомился начальник особого отдела МЧК Е. Г. Евдокимов. Неизвестно, чем руководствовался начальник Московской ЧК, но на деле ученого он красными чернилами поставил свою четкую резолюцию: «Освободить и дело прекратить. Е. Евдокимов». В тот же день, 1 декабря 1919 года, ученого отпустили на свободу