И уж тем самым доблестным орудием священного (в глазах неистовых фанатиков) политического террора его и близко никак нисколько не вычистишь.
Этакого рода «инструментом пролетарского прилежного и бравого труда» можно было разве что до чего только безрадостно вымести буквально-то всякую вполне разумную общественную справедливость.
Ну, а действительно деятельно и разумно выметать и вымывать нечистоты из всех тех наиболее темных углов общества можно было разве что, никак уж при этом не боясь всей той вековой темени и грязи.
Ибо только-то самым непосредственным образом с ним и впрямь исключительно вот безбоязненно соприкоснувшись, и можно будет их напрочь полностью так со временем постепенно изжить.
Причем если никак то не будет хоть сколько-то вовремя осуществлено, все человечество еще более чем совершенно естественно ждет самое неизбежное частичное или даже более чем полнейшее культурное вырождение.
Поскольку древняя злоба и ненависть столь непременно еще найдут довольно действенный способ ударить всей своей силою и именно исподтишка, используя при этом самые свежие наработки из области буквально-то всеобщих научных достижений.
И именно тогда и смогут еще найти свое исключительно же невзрачное отображение во всей той неизменно нас окружающей действительности все те довольно-то безрадостные картины грядущего, более чем отчетливо предначертанные миру писателем Уэллсом в его книге «Машина времени».
Его образы никак не чисты от житейского и исключительно популистского упрощения.
И все-таки они сколь безусловно реальны в том-то самом своем нисколько пока не ведомом, лишь выжидающем своего часа, никак уж вовсе совершенно так не предсказуемо грозном грядущем.
И есть еще и тот до чего и впрямь однозначно же щекотливый вопрос, а каким это именно оно когда-нибудь будет для всей этой нашей буквально ничем нисколько на данный момент никак не встревоженной человеческой расы.
ЕЕ-то подчас, в условиях нашего современного быта, гнетет именно скука и отсутствие всяческих свежих впечатлений от посеревшей и оскудевшей из-за полнейшего отсутствия каких-либо головокружительных приключений, самой что ни на есть во всем прозаически урбанистической жизни.
6
Мы отодвинулись от природы высокими стенами своих домов, и надо же – нас при этом стала безмерно одолевать тоска по чему-либо не совсем обыденному; каждый глушит ее в себе, как только сможет.
Ведь тут, как говорится, все средства одинаково хороши – это и алкоголь, да так еще и бесконечное подглядывание, как в щелку, за чужими соитиями.
А кроме того, тут на помощь приходит искусство, благодушно уводящее человека куда-либо в самую дальнюю даль от всяческих суровых житейских реалий, а потому и заставляющее его полностью отвернуться, как от своей житейской души, да и вообще от всего того сколь принципиально насущного понимания любых истинных нужд всего остального общества.
И в данном случае подобная псевдоинтеллектуальная жвачка – это, попросту говоря, самое что ни на есть дрянное зеркало кривоокой фантазии, пытающейся красивостью замазать серость долгих и безликих обыденных будней.
7
А к тому же еще именно подобного рода искусством, как правило, безусловно, навязывается серо-белое восприятие буквально так всех людских поступков, темных пороков в области нравственности (про уголовно наказуемые деяния тут никто ничего и не говорит).
А между тем далеко не всему может быть дано простое, убедительное, по-житейски верное объяснение.
Ну, а это, в свою очередь, без тени сомнения уж более чем безэмоционально само собой означает именно то, что в любых относительно сложных случаях жизни должны были быть до чего только досконально выяснены все побудительные причины, да и безо всякого, кстати, тупого зазнайства.