– О, красотка Баттерфляй! – Издевательский голос Семена позволял догадываться, что вся бригада нанесла визит «зеленому змию» в ближайшей к заводу забегаловке, теперь же направляется на покой. – Подойди поближе, бандерлог!..

Нюрка уже не обращала внимания на гомерический хохот поддавшей компании. Она вдруг вспомнила, что завтра 31 декабря.

– С наступающим… – пробормотала Нюрка сама себе. – С новым счастьем… – И разрыдалась.

Городскому транспорту, как обычно, хватило снегопада, чтобы в его движении произошел сбой. Когда наконец-то подошел рейсовый автобус, толпа на остановке успела собраться порядочная. Охваченные предпраздничным раздражением, люди дружно ринулись на штурм. Естественно, подвыпившая компания Семена оказалась в первых рядах атакующих.

Какой-то сердобольный, вовсю пышущий перегаром мужик в последний момент втолкнул Нюрку на подножку. Дверь закрылась, вжав Нюрку в плотный брикет пассажиров. Окруженная стеной благодатного равнодушия, к своей остановке Нюрка успела почти полностью успокоиться.

В длинном и узком общем коридорчике пришлось задержаться: соседка, забаррикадировав проход сумками, прислонила к стене благоухающую лесом и праздником сосну и копалась с замком, пытаясь попасть в собственную квартиру. Рядом стоял ее сынишка, бойкий мальчуган лет пяти. Он осмотрел Нюрку с ног до головы, шмыгнул носом и спросил:

– Тетя Нюа, а где твоя елка?

– У меня нет елки… – Нюрка почувствовала, как в ее груди опять зашевелилась обида.

– Саша, не приставай к тете… – привычно равнодушно одернула малыша мать.

– Ну как же без еочки?! – не выговаривая буквы, возмутился Саша. – Без еочки Дед Мооз подаака не подаит! На! – И сунул Нюрке в руку пушистую сосновую ветку.

– Спасибо, – пробормотала Нюрка, дождалась пока соседка освободит проход, и юркнула в свое убежище.

Смолистый аромат наполнил квартиру. Значит, праздник настойчиво рвется в дверь, и не пустить его будет просто глупостью. После всех неприятностей…

Нюрка приготовила большую чашку чая и в душе плюнула на все передряги. Зачем начинать новую жизнь с понедельника, когда есть неплохой шанс начать с нового года? Тем более что все рухнуло до основания, а на руинах гораздо удобнее строить.

Люди, которых жизнь не устает лупить по щекам, становятся гибкими и цепляются за эту злодейку, ожидая после трепки хотя бы коротких мигов затишья. Ломаются в основном благополучные счастливчики, воспринимая первое же испытание как личное оскорбление. И тут же в горячке обиды мстят жизни, выбирая для этого кто на что горазд: таблетки, лезвие, свободный полет, петлю или грохочущие колеса локомотива…

Прихлебывая горячий чай, Нюрка размышляла над будущим, заодно привыкая к статусу безработной, а значит, нищей… Хм-м, с какой это стати? Светящиеся окна девятиэтажки напротив сами подбросили идею: это же золотое дно! Так, девять этажей, два подъезда… На каждом по четыре квартиры. Если договориться мыть лестничные площадки хотя бы за две гривни в месяц, пусть даже не каждый согласится платить… Это же больше ста гривень! Да она на заводе всего сто пятьдесят получала. А здесь один день в неделю всего-то работы. Надо после праздников заняться вплотную, и денежный вопрос решится, как пить дать. Тем более, пенсию по инвалидности детства пусть минимальную (на хлеб не хватит), но платят. А на первое время расчетных хватит…

Насчет праздников… Нюрка вытряхнула из кошелька остатки своих сбережений. Да-а, после семеновского ограбления едва хватит на полторы булки хлеба… В холодильнике кастрюля вчерашнего супа, десяток яиц, чуть больше килограмма картошки да в морозильной камере два охаянных кем не лень окорочка. Проживем! Повеселевшая Нюрка принялась расплетать косу, чтобы на ночь помыть голову, а завтра заниматься лишь предпраздничными хлопотами.