– Ранее вы сказали, что мое дознание через Единение душ состоится на рассвете. – Бросив взгляд на приоткрытые главные двери, за которыми чернела ночь, он продолжил: – Неужели госпожа судья так просто отступается от своих слов?

Судья некоторое время мерно отстукивала пальцем ритм о свое колено, разглядывая юношу у подножия ступеней, после чего произнесла:

– Как вам тюремные камеры, господин Лю?

Лю Синь принял задумчивый вид, поджав губы. Затем посмотрел на нее и ответил:

– Знаете, вполне неплохо. Компания там явно лучше, чем здесь. Единственное, я бы добавил воздуховоды в виде небольших труб наружу. Желательно, чтобы они вели к цветущему саду на заднем дворе резиденции…

Судья, словно дождавшись, когда он переступит некую грань, наконец встала.

– Ваше дознание через Единение душ и впрямь состоится на рассвете, господин Лю. – Не заметив вспышки облегчения в глазах юноши, она продолжила: – Однако форма такого допроса является наивысшей мерой, которой предшествуют более щадящие способы получить необходимые сведения.

Лю Синь окинул взглядом ее бледное лицо и вдруг почувствовал, словно за шиворот ему засунули клубок холодных змей, которые поползли теперь по его спине.

Услышав короткий стук позади, он обернулся и тут же был усажен на дубовый стул. С его рук сняли кандалы и стянули запястья крепкими вервиями, что впились в кожу, даже в неподвижном состоянии оставляя на ней следы. Поборов желание сморщиться от неприятного трения, Лю Синь поднял тяжелый взгляд на судью.

– Что такое, господин Лю? – Та с улыбкой склонила голову набок. – Разве вы не дошли до этих правил судебной системы?

– Я, может, и в самом деле не успел изучить все две тысячи положений досконально, но что-то мне подсказывает, что законы вольных городов не могут быть столь бесчеловечны. Отчего же госпожа судья не спустилась в пыточную, чтобы провести дознание по всем правилам? Неужели такому человеку, как вы, претят запахи крови и нечистот?

Судья чуть подалась вперед:

– Я здесь закон, господин Лю.

Лю Синь глубоко втянул в себя тяжелый воздух, витавший между ними, и окинул помещение взглядом. За время их короткого разговора в зал уже выкатили три небольших стола и разложили на них стальные предметы, от одного вида которых кровь стыла в жилах. Тяжелые кадки с ледяной водой стояли по бокам от него. Двое стражников стянули с пленника сапоги и закатали штанины до колен.

Кровь, разгоняемая колотящимся сердцем, не позволила Лю Синю почувствовать обжигающий холод пола. Вмиг его конечности будто одеревенели, когда на него вылили ведро ледяной воды, заставившей его, подобно рыбе, хватать ртом воздух.

Первый удар стального прута, рассекший воздух, пришелся на обнаженную голень Лю Синя. Не успев проглотить крик, вырвавшийся из горла, пленник вцепился в деревянные ручки стула, ломая короткие ногти и загоняя под них занозы. Взмахом руки остановив стражника, судья подошла ближе. Посмотрев на тяжело дышащего юношу, который согнулся пополам, пытаясь унять боль, она произнесла:

– Поскольку господин Сяо не желает отвечать перед судом, у меня не остается иного выбора. Как его ученик и близкий друг вы должны помочь мне в этом.

Лю Синь чуть разогнулся, хрипло выдыхая:

– И что же вам от меня нужно?.. – Он слегка сжал губы, выдавая свое напряжение. Как бы юноша ни храбрился, он все же был простым человеком, не знавшим до этого момента ужаса пыток и жестокой боли. Он был слишком молод и слаб, чтобы вынести подобное испытание с гордо поднятой головой.

Сверкающие глаза судьи напоминали в этот момент пару острых клинков. Это было последнее, что Лю Синь увидел перед тем, как его голову накрыла плотная темная ткань.