– Если простолюдин наносит оскорбление чиновнику первого ранга, коим я и являюсь, то за такое полагается два года каторги. Меньшей мерой наказания являются сорок ударов розгами. Ты думаешь, я несправедливо обхожусь с твоим учеником, Сяо Фэн[8]?

Лекарь с рычанием рванулся в оковах, и глаза, вспыхнувшие раскаленной медью, впились в судью. Его лицо, еще мгновение назад выражавшее обеспокоенность происходящим, запылало лютой враждебностью, едва он услышал свое первое имя, которым его не называли уже более десяти лет. Из уст постороннего человека оно ощущалось как хлесткий удар по лицу.

– Ну наконец-то, – улыбнулась судья и повернулась к Лю Синю.

Юноша, едва начавший приходить в себя, чуть надломил брови и, медленно моргая, посмотрел на Сяо Вэня с непониманием в глазах. Подойдя к Лю Синю, судья наклонилась к нему, глядя на Сяо Вэня, и с наигранным сочувствием прошептала:

– Вы ведь даже понятия не имеете, кем является человек, которого вы называете своим другом и учителем, не так ли, господин Лю?

Новый порыв холодного зимнего ветра, влетевший в зал, с грохотом закрыл главные двери. Стражники, вскинувшиеся на шум, не заметили ничего необычного и вновь развернулись, чтобы наблюдать за пыткой. Лю Синь, едва концентрируясь на происходящем, с трудом протолкнул слюну в сорванное криками горло и сипло ответил:

– Он мой друг, этого достаточно.

Судья вдруг рассмеялась, чуть откидывая голову, и отошла на пару шагов. Прервав ее смех, Лю Синь вновь заговорил, вкладывая в голос оставшиеся силы:

– А также я знаю то, что судья выбирается не по собственной воле. Человек, лишенный всего на этом посту, должен быть тем, кто и прежде ничего не имел. – Лю Синь, слабо моргая, посмотрел на замершую женщину. – Подобно соколу, всю жизнь проведшему в клетке с колпачком на голове и никогда не знавшему свободы.

Судья медленно обернулась и ничего не выражающими глазами посмотрела на него. Лю Синь продолжил, подняв взгляд на Сяо Вэня:

– Опусти достопочтенного на самое дно людского существования, лишив его всего, и ты увидишь то, кем он является на самом деле. – Чуть помедлив, он вновь посмотрел на судью. Его голос звучал совсем хрипло, когда он продолжил: – Подними чернь к небесам, дав ей ветвь правления, и ты увидишь всю грязь ее души.

Тень легла на лицо судьи. В следующий миг женщина схватила со стола металлическую розгу с заостренными шипами и со свистом опустила ее на израненную правую ногу пленника.

Громкий крик, разнесшийся по залу, вторил крикам Сяо Вэня. Лекарь порывался освободиться, беспомощно наблюдая за избиением друга и видя капли крови, брызнувшие от его ног. Не выдержав страшной боли, оглушительной волной пронесшейся по всему телу, Лю Синь с хрипом опустил голову и наконец потерял сознание.

В следующее мгновение все вокруг ощутили внезапный холод. Двери вдруг распахнулись и тут же захлопнулись, на мгновение явив сереющее небо. Влетевший рой серебристых снежинок тихо закружился по залу, мягко переливаясь в свете факелов. Один из стражников, словно зачарованный, протянул руку, желая прикоснуться к снежинке, и тут же взревел от боли. Мягкие крупицы снега вдруг обратились вихрем стали, вонзаясь в людскую плоть, окрашиваясь алым и перекидываясь на остальных.

Сяо Вэнь все это время не замечал ничего, кроме Лю Синя, следя за струйкой крови, ползущей из его рта. Наконец лекарь медленно перевел взгляд на судью. Ни его, ни Лю Синя, кружащийся режущий вихрь не затронул, облетая стороной. Судья, вмиг растерявшая уверенность и надменность, пыталась прикрыть рукавами лицо.

В хаосе, воцарившемся в зале, никто не заметил, как под самым потолком от одной из опорных балок