Дун Чжунши усмехнулся.

– Сборище тупых ублюдков… – выдохнул он, откидывая голову на стену за спиной. – Я знал, что так будет. Но, к сожалению, в те годы утихомирить мятежи в гильдии было возможно только с помощью порядка и правил, за которыми некто должен был осуществлять надзор. Невозможно создать систему без единой лазейки. И я понимал на том собрании, что однажды подобное может произойти. – Дун Чжунши стал расхаживать по клетке, позвякивая цепями. – Я взял в жены всех дочерей правящих кланов, чтобы они были вынуждены занять мою сторону. Так оно и вышло, верно? Сейчас эти разжиревшие сволочи думают лишь о том, как обойти судью, вместо того чтобы перерезать мне горло и занять мое место.

– Ну ты и сукин сын, – хмыкнул Шуя Ганъюн. – Ты просто прикрылся женщинами, вынуждая их отцов оказывать тебе поддержку. Умри ты случайно или по приказу, и их дочери разделят твою участь.

– Верно, – согласился Дун Чжунши, не чувствуя ни капли вины. – Гильдия вынуждена следовать за мной. Только так я мог удержать власть в своих руках. Купцы всегда остаются купцами. Жадные до денег и земель, они мало что смыслят в кодексах и порядках. Я подбил их на создание вольных городов, пообещав солидный кусок пирога, а они и рады стараться, чтобы заполучить его, ни на что не обращая внимания. Когда один из глав предложил поставить над нами судью, все облегченно выдохнули. Но я знал, что человеку, лишенному всего, отнюдь не так-то просто смириться со своим положением.

Лю Синь прошелся вдоль прутьев, ведя по ним пальцами:

– Значит, она хочет заполучить всю власть в гильдии? Тогда над ней больше не будет властен закон на крови, верно?

– Амбиции, – усмехнулся Дун Чжунши. – У кого же их нет?

– И что…

Слова Лю Синя вновь прервал грохот двери в коридоре. Свет, пролившийся из-за нее, явил перед пленниками высокого стражника. Мужчина, покачивая ключами, прошелся вдоль темниц. Шуя Ганъюн и Дун Чжунши тут же отступили в тень своих камер. Остановившись напротив Лю Синя, стражник принялся возиться с замком.

– В чем дело? – растерянно спросил Лю Синь. – Неужели рассвет уже наступил?

Стражник вскинул брови и ничего не ответил, вытаскивая его наружу.

– Меня должны допрашивать не раньше рассвета! – крикнул Лю Синь.

Он почти задохнулся от поглотившей его душу растерянности. Вырвавшись из хватки стражника, он бросился к соседней камере.

– Юн. – Лю Синь едва успел протянуть Шуя Ганъюну руку, как его тут же рванули назад и прижали грудью к противоположной стене. Чувствуя на запястьях тяжелые холодные кандалы, он в страхе шарил по стене перед собой непонимающим взглядом.

Когда Лю Синя потащили в сторону коридора, он увидел темное небо в одном из маленьких окон под потолком. Пленник едва не рухнул на грязный пол от осознания – до рассвета было еще далеко.

Шуя Ганъюн растерянно проводил друга глазами, пока за тем не грохотнула дверь, вновь погружая тюремный коридор в темноту. Опустив взгляд на свою руку, он заметил слабое мерцание.

В главном зале резиденции горело всего несколько факелов, едва рассеивая мрак. Помимо судьи, сидящей на месте главы, в зале находились На Сюин и дюжина стражников, тенями замершие вдоль стен.

Лю Синь тяжело волочил ноги, ведомый стражником, крепко вцепившимся в его предплечье. Встав напротив судьи, юноша приподнял руки, демонстрируя кандалы:

– Неужели я произвожу впечатление человека, способного одолеть хоть кого-нибудь в этом зале? Вы мне льстите.

Судья хмыкнула, отпивая чай. Не дождавшись ответа, Лю Синь посмотрел на нее, стараясь ничем не выдать страх. Глубоко вдохнув, он пришел к выводу, что если на нем используют технику Единения душ, то это будет равносильно для него смертному приговору. В этот миг он испытал те же чувства, что и Сяо Вэнь: в его разуме таилось нечто, что никому нельзя было видеть. Не обладая силой – какая была у его друга – сопротивляться такой технике, Лю Синь судорожно пытался найти выход из сложившейся ситуации.