Точно! Я вижу его силуэт около окна. Но он быстро отходит.

Зачем он наблюдает за мной? Думает, мне нельзя доверить ребёнка? Или, наоборот, не верит, что я справляюсь?

Теперь я чувствую даже какую-то гордость за себя! По словам Василисы, никто с ней не справлялся, а она меня даже обнимает сейчас…хотя, мы знакомы всего день.

Вот пусть Руслан Викторович и посмотрит, что я совсем не бездарь, как он думает. Он, конечно, таких слов прямо мне не говорил, но каждый раз, когда он на меня смотрел, я чувствовала себя беспомощной.

Время приближается к пяти, многие сотрудники выходят из больницы, я беру Василису за руку. На этот раз нам по пути опять попадается Марина, но сейчас она отходит ближе к стене и избегает разговора. Правильно делает.

Я злорадствую, да. Хотела через ребёнка подобраться к Руслану Викторовичу. А вот не вышло! Да и вообще, как это низко, что некоторые люди на пути к своей цели ничем не брезгуют. Не люблю таких.

– Соня, мы ещё увидимся? – спрашивает Василиса прямо перед кабинетом своего отца.

Я глажу девочку по голове и улыбаюсь. Надо признать, она растопила мое сердце. Я всегда была самой младшей в семье и не знала до сегодняшнего дня, какого это – играть с детьми. Но мне понравилось.

Я стучусь, и мы вместе заходим. Руслан Викторович сидит за своим столом, смотрит на нас как-то странно.

– Я привела Василису, – говорю неуверенно (его грозный вид меня пугает), – я могу идти?

– Нет. Сядь.

– Нет? – переспрашиваю удивленно.

Что он еще от меня хочет?

Главврач показывает рукой на стул, при этом просит Василису пойти в другой кабинет (у него их два, рядом).

Василиса слушается. Я с опаской сажусь на стул.

Руслан Викторович скрещивает руки и смотрит на меня с подозрением:

– Подумать не мог, что ты ладишь с детьми.

– Я с ними не лажу, – как будто оправдываюсь.

– Брось, ты провела с ней целый день и… осталась прежней, – говорит он тише.

Меня злят его слова, что за ерунду он тут говорит?

– У вас очень хорошая дочь, не наговаривайте!

– Хорошая, кто спорит? Но характер у неё трудный.

– Глупости!

– Да? Почему тогда воспитатель года продержалась у нас всего неделю? Ну, вообще, это рекорд, потому что обычно все увольняются после первого дня, – Руслан Викторович трёт переносицу.

– Зачем вы мне это говорите?

– Ты не понимаешь?

– Нет, – честно говорю я.

– Медицина – это не твое, а вот няня ты отличная. Моя дочь ни с кем так не ладила раньше, как с тобой сегодня. Решено. С завтрашнего дня ты её няня, – заявляет.

Я даже встаю от неожиданности:

– Кем это решено? Я врач, вообще-то! Какая няня! Вы хоть знаете, что будет, если мои родители узнают…

– С ними я договорюсь. По рукам?

Я задумываюсь на секунду. А ведь он прав. Я здесь только по настоянию родителей… И как же мне хочется сбежать от ненавистной работы. Но быть няней дочери главврача с таким же трудным характером, как и у ее отца? Не променяю ли я шило на мыло?

Руслан Викторович как будто подтверждает мои опасения, подходит ко мне, улыбаясь:

– Молчание – знак согласия! Ты, – показывает он на меня пальцем, – будешь работать моей няней! То есть, няней моей дочери, ну, ты поняла…

Он, кажется, весьма собой доволен. Это меня бесит! Поэтому я начинаю возражать:

– Я не могу променять медицину на такую работу!

– Ну, какой из тебя врач? – усмехается Руслан Викторович.

– А вот это уже слишком! – первый раз повышаю на него голос.

Руслан Викторович просит меня сесть на место, и я повинуюсь, потому что невозможно противостоять его строгому басу.

– Твой отец звонил мне, просил направить тебя на путь истинный, говорил, что ты не хочешь работать врачом, а хочешь заниматься… забыл, чем ты там хочешь заниматься?