— Проспала? — недоверчиво повторяет за мной малышка.

— Да. Я жуткая соня. Без будильника могу не проснуться.

— А куда делся твой будильник? — хлопает глазами Нина, которая, очевидно, в силу своего детского возраста еще не умеет справляться с любопытством. Вижу по взгляду, пытливому и удивленному, что ее захватила моя история.

— Пропал. Я вчера потеряла телефон, а там был и будильник, и мои заметки со сказками... — грустно вздыхаю, подходя ближе, но пока еще не рискуя сесть рядом с малышкой.

— А много сказок было?

— Очень. И про мальчика-волшебника, и про хитрого зайца, и про лису-чародейку.

— И что ты теперь будешь делать?

— Не знаю. Наверное, придется придумывать новые. Хочешь мне помочь?

— Помочь? Но, как?

— Мне нужен лист бумаги и цветные карандаши, — задумчиво оглядываюсь по сторонам. — Сначала нарисуем наших новых героев, а потом придумаем им сказку. Только бы вот найти это все...

— Сейчас! — Нина тут же подскакивает с подоконника и начинает рыться в одном из перевернутых ящиков. Она делает это с таким энтузиазмом, что я не могу сдержать улыбку. — Нашла! Вот!

— Давай-ка сюда, сейчас нарисуем что-нибудь интересное...

Наше с Ниной рисование плавно перерастает в сочинительство и заканчивается веселой уборкой. Судя по тому, как двадцатью минутами ранее хлопнула входная дверь внизу, Астахов про меня и думать забыл. Отлично, не очень-то и хочется продолжать начатый с ним разговор. Я лучше с малышкой повожусь, чем буду выслушивать от него очередную порцию гадостей.

— Готово! — С довольным видом Нина плюхается на кровать, и я, забывшись о том, где нахожусь, тоже ложусь рядом с ней, вытянув над головой руки в победном жесте. Как никак, мы перебрали почти все игрушки в детской и даже сделали небольшую перестановку мебели.

— А расскажи еще раз ту сказку? — просит малышка, осторожно тыча маленьким пальчиком мне в плечо.

— Нинуль, — смеюсь я, чувствуя невероятный прилив нежности к этой пушистой Колючке, — ты уже ее должна была выучить. Давай я тебе лучше песенку спою?

— Давай!

Мысленно перебираю свой скромный репертуар и останавливаюсь на одной из детских песен. Да, она новогодняя, а на улице у нас почти лето, но все же... Публика в лице Нины просит и ждет с нетерпением! Напеваю, попутно вспоминая, что еще в школе неплохо пела, а потом в университете как-то было не до этого — пару раз выступила на студенческой весне и с головой ушла в учебу. Кто бы мог подумать, что мне эти навыки вновь пригодятся.

К моему удивлению, Нину начинает клонить в сон, и она очень быстро засыпает под мое пение. Замолкаю, когда понимаю, что малышка уснула. Наверное, привыкла к обеденному сну в детском саду. Некоторое время лежу, любуясь ею, и сама не замечаю, как мои глаза начинают слипаться. Вскоре проваливаюсь в дрему вслед за ней. Проходит каких-то пара секунд, и я просыпаюсь от того, что кто-то тормошит меня за плечо.

— Ммм... — мычу я, не желая выныривать из сладкой неги, но практически сразу распахиваю глаза, когда понимаю, кто меня будит, и сажусь на кровати. — Андрей Викторович?! — ошарашенно хлопаю глазами, глядя на своего босса, и оглядываюсь назад — Нины там уже нет, и меня накрывает легкий приступ паники. — Н-нина...

— Нина внизу. — опережает мой вопрос Астахов и окидывает меня очередным внимательным взглядом, и, почему-то, в этот момент мне кажется, что в нем нет злости, только усталость. — Она сказала, что вы уснули вместе с ней. Когда я вернулся, она уже обедала с Деном и Розой Эдуардовной.

Мои щеки мгновенно заливает румянцем. Одно дело уснуть в гостях у знакомых или друзей, и совсем другое — в доме своего босса. И не просто уснуть, а проспать, как минимум... Сколько я провалялась здесь? Астахов уже успел съездить на работу? Я слышала, как он уходил, когда мы с Ниной рисовали. Значит, прошло как минимум часа два.