Войдя в квартиру, я обошел спальню и гостиную – никого. Принял душ, почистил зубы и провалился в сон.

Утром меня разбудил стук в дверь.

– Глеб, это я, папа, можно войти?

– Да… Заходи.

Отец зашел в комнату, нервно теребя руки, как будто не зная, куда их деть.

– Где вы вчера были? – поинтересовался я, лениво потянувшись.

– Мы были у Вани с Мариной.

– Это та подруга с маминой работы? И её новый муж?

– Ну, он не такой уж новый… Они уже пять лет вместе.

– Я помню ещё её первого мужа… Как там его звали? Олег, кажется… Мать частенько таскала меня к ним в детстве.

– Да, и теперь вместо тебя она таскает к ним меня, – отец улыбнулся и присел на край кровати.

Я усмехнулся и, приподнявшись на руках, сел.

– Ты хотел о чём-то поговорить?

– Да, Глеб. Вчера утром некрасиво получилось с твоей стороны. Мама очень расстроилась, понимаешь… Она, конечно, может строить из себя железную леди, но внутри она тоже очень ранима…

– Ага, конечно, – я с недоверием посмотрел на него. – Это она тебе сама сказала?

– Ей и не нужно было ничего говорить. Она вчера плакала, когда ты ушёл… А потом дома у Марины перебрала сильно… Я давно её такой не видел…

– Ну да, она расстроилась, что всё пошло не по плану.

– Не будь таким жестоким, сын… Она всегда хочет тебе как лучше. Да, может, она иногда перегибает палку, но она же не со зла это…

– Да причём тут зло, пап? Ты думаешь, я считаю её плохой? Что она хочет мне навредить? Нет! Вовсе нет. Я искренне считаю, что она со всей безграничной добротой пытается сделать мою жизнь лучше. Вот только её представления о том, что для меня хорошо, не совпадают с моими представлениями об этом. И я это понимаю, а она нет. И поэтому с упорством, достойным барана, продолжает пытаться меня осчастливить.

Отец умолк, понурив голову, словно погрузившись в омут воспоминаний. Тишина затянулась, и наконец он заговорил:

– Почему ты так противишься медицине? Ведь ты сдал экзамены по профильным предметам. Значит, есть способности к такого рода предметам.

– Просто не моё, – бросил я, отворачиваясь.

– Но ты ведь даже не попробовал…

– Зато ты попробовал сполна! Сам рассказывал о бессонных ночах, о зубрежке, о стрессе, когда сокурсников выгоняли пачками. И эти годы учебы… Шесть лет, потом ординатура! К тридцати годам, в лучшем случае, станешь врачом.

Отец нахмурился, словно болезненное воспоминание коснулось его души. Он взглянул на меня с какой-то виноватой настороженностью.

– Прости, если мои рассказы тебя напугали. Я не хотел запятнать твое представление о студенческой жизни, отбить охоту. Там ведь было и много хорошего. Хочешь, как-нибудь расскажу?

– Не стоит, – отрезал я с раздражением.

– В любом случае, жизнь полна трудностей. Чтобы добиться чего-то стоящего, нужно приложить усилия…

– Да-да… Без труда не выловишь и рыбку из пруда… Знаю, пап, не вчера родился.

– Ты очень умный парень, Глеб, – сказал отец, кладя теплую ладонь мне на плечо. – Ты просто не представляешь, на что способен.

– А она представляет? – ответил я, глядя ему прямо в глаза.

– Мама знает, что у тебя огромный потенциал и не хочет, чтобы ты спустил его в унитаз.

Его взгляд был мягким и добрым, и в этот момент что-то дрогнуло в глубине моей души. Казалось, отец видит меня насквозь, знает меня лучше, чем я сам. В нем чувствовалась какая-то мудрость, и я подумал, как повезло маме. Хотелось бы мне когда-нибудь встретить такого же человека…

Весь тот день мать избегала меня. Встала она довольно поздно, видимо, сказалось излишне выпитое спиртное. Поначалу я и сам не горел желанием с ней встречаться лицом к лицу, но всё равно понимал, что рано или поздно нам придется обсудить то, что я ей наговорил в порыве гнева.