– О, ты серьезно? – он заметно оживился, и на его круглом лице проскользнула улыбка. – А чего вдруг так? Что-то случилось?

– Да… Меня из дома выгоняют…

– В смысле?

– Да в прямом. Мать поставила ультиматум. Либо, говорит, поступаешь в медицинский, либо иди ищи работу и гуляй на все четыре стороны.

– Охренеть… Чего это она вдруг?

– Ну, ты же её знаешь… Хочет меня проучить типа.

– А ты что?

– Я-то… Я сорвался и наговорил ей кучу всякого дерьма, и теперь даже не знаю… Хотя, домой не возвращайся.

– Мда… Ну я, честно говоря, знал, что так будет. Ты ещё долго продержался.

– Ты о чем это?

– Ну… ты постоянно препираешься с ней, а потом сдашься…

– Ах, вон оно как? Ты, значит, в меня не веришь?

– Ну, блин, а что ты можешь сделать, Глеб… Ты у неё на попечении, как бы ты ни выпендривался, всё равно придется делать, как она скажет.

– Ну так в этот раз всё по-другому будет!

Меня вдруг дико разозлили его слова. И хотя я понимал, что он прав, ощущение несправедливости плотно засело комом у меня в груди.

Ярик затих, словно пристыженный, и, опустив взгляд, ковырял носком ботинка землю.

– Знаешь, я хочу ее проучить, – процедил я сквозь зубы после долгого, тягостного молчания.

– И как? – Ярик с нескрываемым любопытством вскинул на меня взгляд.

– Пока не знаю…

Я погрузился в раздумья, устремив взгляд на пеструю вереницу прохожих. В голове, как искры, начали вспыхивать идеи, складываясь в коварный, гениальный план мести.

Ярик вдруг подпрыгнул, словно оса ужалила его.

– Знаю, знаю! Надо устроить саботаж!

– Саботаж?

– Точно, саботаж!

– И как же?

– Ну, притворись, что согласился съехать… Но чтобы съехать, нужно сначала найти работу… Вот и делай вид, что ищешь… Рассылай резюме там всякие… Ходи на собеседования…

– И какой смысл мне таскаться на эти собеседования? С тем же успехом я могу развести руки и жаловаться, что никто не приглашает.

– Боюсь, такая отговорка прозвучит крайне неубедительно.

– Да, ты, наверное, прав, Яр, – вздохнул я. – Зная мою мать, она не успокоится, пока лично не обзвонит всех работодателей, пытаясь выяснить, почему мне отказывают. Особенно если речь идет о какой-нибудь совсем уж элементарной работе, а меня все равно прокатывают. Это покажется ей верхом несправедливости, и она начнет копать.

– Ну а ты тогда срывай собеседование!

– Сорвать?

– Ну да. У тебя же талант был учителей до белого каления доводить, уроки срывать. Можешь прикинуться дурачком например…

– Хмм, а в этом что-то есть…

Я погрузился в раздумья. А ведь правда, что мне мешает пустить пыль в глаза, сделать вид, что я отчаянно ищу работу? Пару часов в день тратить на собеседования и с треском их проваливать. А жизнь пусть течет своим чередом, как и прежде. Друзья, лето, беззаботность… А там, глядишь, и мать сменит гнев на милость, отстанет от меня со своими нравоучениями.

Решено! Нужно пойти извиниться, признать свою ошибку, прикинуться раскаявшимся грешником… Заверить её, что она права, что пора становиться самостоятельным и взрослым. И что с завтрашнего дня я, не покладая рук, начну искать работу.

Разработав план саботажа, мы с Яриком отправились в молл и бесцельно бродили там до вечера. Глазели на витрины, перекусили в фуд-корте, сходили в кино. Там же, между делом, я выудил из вороха рекламных проспектов буклеты с контактами – в ресторан быстрого питания и бутик одежды требовались сотрудники.

Попрощавшись с Яриком, я решил проехать на автобусе пару остановок. Хотя летний вечер и манил свежестью, ноги гудели от пройденных за день километров.

Приближаясь к дому, я заметил, что окна погружены в темноту.

Странно, обычно в выходные родители допоздна не ложились. Наверное, решили навестить друзей, пригубить вина, посетовать на своих бестолковых отпрысков, совсем отбившихся от рук.