Он подошёл к выходу из модуля и заслонил дверь собственным телом, отрезая Рому путь к бегству.

– А теперь послушай меня, ты, никчёмный слабак, способный лишь трусливо прятаться за мою спину! – Жимми понимал, что это грязный приём, но цель того стоила. – Ты слишком быстро забыл, чем мне обязан. Это меня ты должен благодарить за то, что среди остальных с тобой ещё хоть кто-то разговаривает! Это я тебя спасаю от кулаков Холла, который только того и ждёт, чтобы разбить твою физиономию, потому что на ней так и написано: «Разбей меня!». Ты возомнил себя моим спасителем, сказав мне «нет»? Ты всё перепутал, Ром. Это я всегда был твоим спасителем. Это я закрывал тебя от других. И сейчас, если ты откажешься идти со мной в репозитарий, ты потеряешь гораздо больше. Ты потеряешь меня.

#Но, ещё раз рискнув, ты станешь моим героем. А вот если струсишь, ты превратишься в изгоя! И тогда ты сам станешь мечтать о поглотителе. Что же ты выберешь? Давай, Ром, думай! Но недолго. Времени у нас осталось немного.

Под таким напором Ром тут же сломался. Жимми хорошо это видел. Взгляд его стал затравленным, на лбу выступил пот. Как всегда, когда Ром трусил, у него начинала дёргаться щека и часто моргать веки. Довольный своей маленькой победой, Жимми снисходительно улыбнулся и, как обычно делал в таких случаях, дружески хлопнул его по плечу:

– Ещё один раз, Ром! Один раз, и я тебя больше не трону. Я обещаю, что буду следить за временем и сведу риск к минимуму. Вот увидишь, мы вернёмся до конца проповедей.

– Ты очень жесток ко мне, – едва слышно шепнул Ром.

– Знаю. И к себе тоже. А теперь возьми и не потеряй, – Жимми едва ли не силой засунул Рому за оттопыривающийся лацкан комбинезона фонарь. – Там, внизу, я иду впереди, а ты следи за моими руками. – Не давая Рому опомниться, он говорил так, словно они уже находились внутри репозитария. – Светишь туда, куда я протягиваю руки. Ничего не спрашивай. Чем меньше мы говорим, тем меньше шума. Я взял – ты осветил, я положил – ты светишь туда, куда я иду. Всё понял? – дождавшись от Рома кивка, Жимми взволнованно выдохнул. – Ну, а теперь пошли!

Он выглянул из модуля и поманил Рома за собой. Ведущая к поглотителю утрамбованная чёрная колея, оставшаяся от полозьев угольных бункеров, казалась безлюдной. Над сферой поглотителя горела звезда. Её белое свечение отражалось от внутренней оболочки Купола и разливалось матовым светом по округлым крышам модулей. Всё как всегда, за исключением пустых дорог, соединяющих небольшие жилые модули с полушариями энергетических сфер. Дальше, расширяясь, дороги вели к поглотителю. Обычно они были заполнены жителями общины. Там, рядом с тоннельным входом для вездеходов, располагалась едва заметная дверь в репозитарий. Это был тот рубеж, куда простым обывателям вход закрыт.

– Давай, вперёд! – подтолкнул Рома Жимми, опасаясь, как бы тот не сбежал в узкий проём между стен.

Куда ни брось взгляд, всюду виднелись полушария сфер и покатые эллипсы жилых модулей в виде упавших и разрезанных вдоль цилиндров. Словно других геометрических фигур в мире не существовало. Такой однобокий подход нередко удивлял Жимми. Однажды он заметил дежурившему у поглотителя наставнику, что угловатому вездеходу было бы куда удобней заезжать в прямоугольный вход, чем в сферический.

– Рациональноэволюционный инкрементализм, завещанный бесплотным Винтом! – Наставник тут же пресёк плохо скрытую попытку втянуть его в дискуссию.

Если речь идёт о заветах Винта, то не допускаются никакие споры или обсуждения. Это истина! Жимми заметил, что наставники часто этим пользовались.