– Я посмотрел бы на лицо директора Стейтс в тот момент, когда она вернулась в школу за документами и увидела своего работника, бегающего по коридорам в одном нижнем белье, который к тому же выкрикивал белиберду, – дополнил Пит.

Через несколько минут объятия смеха их отпустили.

– Так, как же прошел твой день? – повторила Мэри вопрос.

– Да, Мэтт, расскажи. Нам всем интересно. – Энн подняла глаза на Мэтта, разглядывая, как он откидывается на спинку стула.

– Сегодня я взял два интервью, – начал Мэтт уже посерьезневшим голосом. – У Эмили Браун, а потом у Чарли и Лары Джонс.

– Вчера на школьной переменке к нам с Питом подходил Чарли и рассказывал про своего пропавшего сына, Тима, но без подробностей, – прервала его Мэри. – Извини, что перебила тебя. Продолжай, пожалуйста.

Мэтт рассказал все, что узнал за сегодня, ровным и бесстрастным тоном. От Эмили Браун, решившей навестить своего пьяного мужа, до неизвестного человека, с которым общался Тим. Он не упомянул только о наблюдениях мисс Кейт, связанных с ящиками необычной формы.

– Думаешь это может быть как-то взаимосвязано? – Мэри посмотрела на Мэтта. На ее лице не осталось следов былого веселия.

– Я размышлял об этом уже несколько часов и пришел к выводу, что все это выглядит действительно очень подозрительным, – неуверенно бросил Мэтт.

Пит достал из холодильника пару бутылок пива и раздал по одной каждому из присутствующих.

– Давайте не будем нагнетать обстановку, друзья, – тактично обратился он. – Мы так редко стали собираемся вместе, поэтому может обсудим что-нибудь более приятное? – предложил Пит, открыв свою бутылку пива.

– Ты прав, милый, – согласилась с ним Мэри. – Энн, расскажи, а как прошел твой день?

Мэтт открыл две бутылки. Одну оставил рядом с собой, а другую протянул Энн. Она сделала пару глотков, а после бегло осмотрела комнату, приковав взгляд на своей картине, висящей на стене напротив нее. Это был семейный портрет ее друзей, написанный пару месяцев назад.

– У меня был не такой насыщенный день, как у него. – Энн пододвинулась на стуле поближе к Мэтту и положила руку на его плечи. – Половину ночи я провела в студии, создавая новую картину. А днем давала уроки Альберту, – объяснила Энн. – Знаете, он очень творческий парень и с весьма критическим мышлением. Альберт понимает, то чего я хочу от него увидеть с полуслова, – заверила она. – Как-то раз я попросила его изобразить бананы. И знаете, что он сделал?

– Нарисовал банановую пальму? – предположил Мэтт.

– Не угадал, – ухмыльнулась Энн, осмотрев всех горящими глазами. – Есть у кого-нибудь еще догадки?

– Раз не банановую пальму, тогда вполне вероятно, что он нарисовал просто связку бананов. Скажем на кухонном столе или на прилавке в магазине, – заключил Пит после некоторых раздумий.

– Тоже не верно. То, что вы с Мэттом предлагаете – очень поверхностное. Вы должны понимать, что, когда смотришь на картину, нужно разглядывать ее глубь, а не пытаться найти ответы снаружи. – Энн дала подсказку, которую, как ей показалось никто не понял. – Мэри?

– Мы сдаемся! Расскажи, что он нарисовал? – нетерпеливо откликнулась та.

– Ну хорошо. – Разочарованно вздохнув, Энн сделала еще один глоток. – Альберт нарисовал деревянный ящик, стоящий на складе. И обезьяну, спящую на нем, – пояснила она.

– И при чем тут бананы?! – озадачился Пит, поперхнувшись пивом.

– Ох… как все сложно, – огорчилась Энн. – Дело в том, что взрослые не могут увидеть окружающий мир таким, каким видят его дети. Только немногие могут сохранить эту способность с течением времени. К примеру художники или писатели. И вы, учителя, постоянно находящиеся с детьми, должны их понимать.