Такой уникальный результат – следствие тысячелетнего комплиментаризма, прагматичного взаимодействия двух элитно породнившихся народов Леса и Степи, деливших общую артерию жизни – торговый «путь из варяг в греки».

В отличие от европейских элит, выживавших за счет интенсивной эксплуатации крестьян (отсюда и тамошние крестьянские войны), русское раздолье позволяло крестьянам в духе вольных кочевников уходить от плохого князя на новые земли и леса (как впоследствие это делали и старообрядцы).

А с другой стороны, княжеская элита не гнобила сильно крестьян потому, что кормилась в основном с торговли, обслуживания Пути «из варяг в греки». Да и сами рюриковичи помнили свое алтайское происхождение, знали свою скифскую родословную, идущую от древних скотоводов Турана.

Точно также властители Орды не гнобили рядовые низы потому, что как скотоводы они были духовно самодостаточны, не копили богатств и т. д. Они также кормились с процветавшей при них мировой торговли. Так и возник указанный уникальный феномен русской государственности как симбиотической цивилизации/культуры.

Как тонко подметил А.И.Фурсов, Хубилай и Хулагу сами правили китайским и персидским государством, ломали его код, накладывали на местную государственность свою элиту и культуру и неизбежно порождали сопротивление, так что автохтоны изгоняли их потомков.

Совершенно иная ситуация сложилась в Старшей Орде Бату, которого не зря русичи называли ласково-уважительно «Батя», а А. Невский стал его приемным сыном. Если бы джучиды действовали прямо («топорно»), как их сородичи-тулуиды, все кончилось бы плохо. Их изгнали бы, и не сажали снова на трон, как Симеона Бекбулатовича при Иване Грозном, их рюриковичи не выдвигали бы на трон, как при Б. Годунове, который он занял скорее хитростью, чем в силу традиции18.

Нет, их мягкое дистанционное управление шло в разрез с политикой заурядных оккупантов. Они не сжигали церкви, а наоборот, поощряли их так, что своего духовного расцвета и зенита Православие достигло как раз при Орде.

Они не обирали народ, но наоборот, резко снизили размер налога, причем «десятина» взималась со всех, а не только с покоренных русичей19. Это, скорее, был законный и справедливый налог как плата за опеку, позволявшая массам без княжеских распрей мирно развиваться в рамках единой империи. Более того, «святое» – функцию сбора налогов – ханы передали самим русским князьям, с которыми они породнились. Великий Новгород же вообще практически мало общался с ордынскими баскаками. Можно твердо сказать, что это была не рубка дерева, а скорее, сожительство, искусная прививка к русскому автохтонному деревцу отцовской ордынской ветки, которая выросла в стройный дуб.

Так сын стал сильнее отца: в борьбе за великоордынское наследство среди множества ханств русское княжество вышло победителем. И в силу идейной завершенности как православное соборное царство (о чем речь ниже). И в силу большей продуктивности и перспективности земледелия и различных промышленных промыслов по сравнению с животноводством, лимитированным размерами пастбищ. И большего культурного разнообразия оседлого городского образа жизни и т. д. Так родился кентавр, где государствообразующий воинский ордынский дух сросся с православием и прогрессивной европейской культурой. Коммунитарный принцип степных кочевников, этика «один за всех и все за одного» соединились с христиано-европейским индивидуальным субьектом.