«купи себе украшения для пупка…»
купи себе украшения для пупка
сделай на гениталиях пирсинг детка
руки раскинь в накрахмаленные облака
урони своё тело гибкое юное терпкое
прими меня в долю в дело на «раз два три»
улыбка твоя торжественна и прекрасна
плыви по волнам своей прихоти раствори
злую реальность в судороге оргазма
«живи в ожидании марта, апреля, мая…»
Холодно, как в аду.
Д. Мурзин
живи в ожидании марта, апреля, мая.
зима тебя измотает, сомнёт, сломает,
вывернет наизнанку, загонит в кому,
заставит взглянуть на многое по-другому,
вынудит осознать непреложность стужи,
выудит из подкорки животный ужас,
страх перспективы не дотянуть, не выжить —
поскольку ты измочален, истошен, выжат,
чуждою волей исторгнут в пространство лимба,
в котором тебе остаётся – издохнуть, либо
ждать избавленья, в точку себя сжимая —
тянуть до начала марта, апреля, мая.
«листом осенним упадаю в снег…»
листом осенним упадаю в снег.
холодный синий и заиндевелый.
и что со мною ты теперь не делай —
топчи, стучи, пинай пустое тело —
я не отвечу, потому что слёг.
листом осенним падаю в сугроб.
мне Мнемозина прописала спячку.
мне амнезия – друг и брат, и врач, но
не бей так сильно – тело не бревно,
скорей потенциальный корм для рыб.
…когда весна взломает панцирь льда,
набрякший лист продолжит погруженье
в небытие. холодная вода
всё поглотит – ни тени, ни следа,
ни раздраженья.
«…Как будто мы с тобою на распутье…»
…Как будто мы с тобою на распутье.
Как будто ты со мной опять на «Вы»…
Ожесточённый ветер вертит, крутит
Листву и сор, сметает с мостовых,
Взметает в стылый воздух. Что-то будет?
Спешат укрыться птицы. Жмутся люди
К домам поближе. Нам с тобой, по сути,
Не нужно это всё. Ещё чуть-чуть и…
В пять двадцать поезд. Улицы пусты.
И мы с тобой пока ещё на «ты».
«смилуйся сударыня рыбка…»
смилуйся сударыня рыбка
выплесни меня из корыта
вытряхни меня из пелёнок
что тебе несносный ребёнок
душно здесь и тошно поди-ка
принеси воды из копыта
будешь блеять голосом тонким
станешь бестолковым ягнёнком
высели меня на болото
научи таиться в трясине
земноводной тварью чумною
с кожей воспалённой больною
выверни меня наизнанку
выдави мою паранойю
что-то происходит со мною
что-то происходит со мною
КАМЕРА
«мой ангел не ведает боли, он просто танцует…»
мой ангел не ведает боли, он просто танцует
на грани реальности, просто тасует слова,
в различном порядке переставляет, рифмует,
аллитерирует, смотрит – насколько жива,
вещественна ткань получившихся текстов, насколько
ажурна структура, изысканны схемы, и слог
отточен и выверен… просто танцует и только.
и даже не ведает, как он при этом жесток.
«заметут тебя менты…»
Апачу на ход ноги
заметут тебя менты,
вывернут карманы,
беспардонно скажут: «ты,
маргинал поганый,
что ты делал в поздний час
в подворотне этой?
предъяви свой аусвайс!
ну-ка, морду к свету!
у тебя похмельный вид,
и небрита рожа.
ты, наверное, шахид. —
да, весьма похоже.
где ты, падла, спрятал свой
пояс динамитный?
что мотаешь головой,
поц энцефалитный?
суждено тебе, дружок,
ночевать в участке.
едем, (живо в воронок!)
снимем отпечатки.
вдруг ты вор, злодей и тать —
спёр, убил, растратил».
а вот нехрен было ссать
где попало, дятел.
«ты ещё не пришла, а я вот давно уже…»
ты ещё не пришла, а я вот давно уже
припёрся, разделся и рассекаю тут неглиже,
ожидая тебя, выгляжу как дурак.
ты скажешь, что сроду так, но это не так.
я умён и наг, и, можно сказать, красив.
выражаюсь гладко, внятно, без инвектив.
перед тем как сказать, думаю что сказать. —
твою маму вполне бы устроил подобный зять.
мы бы жили с тобою в городе, где река,
закованная в гранитные берега,
неспешно несёт свои воды в финский залив,