Удар. Мы притормаживаем, но лишь на миг, чтобы дальше вылететь с насыпи и воткнуться мордой в снежный сугроб.

Сердце замирает в груди.

Меня бросает вперед. Правое плечо и живот отдаются резкой болью. Ремень натягивается, возвращая меня на место.

Хлопок и шипение. Прямо в лицо выстреливает подушка безопасности.

- Блядь! – ругается Денис, пытаясь руками убрать свою подушку. – Жива?

- Кажется, - растираю ладонью плечо, пробираясь в расстегнутый ворот куртки.

- Сука! – хрипит Денис, разглядывая извилистые трещины, что расползаются по лобовому стеклу.

Он пытается оглядеться.

Наконец замечаю, что в машине стало подозрительно темно.

Мы воткнулись в огромный снежный сугроб. Почти все лобовое стекло завалено снегом, боковые окна наполовину в снегу, перевожу взгляд назад. Задние стекла на треть тоже припорошены.

Денис дергает ручку двери. Раздается щелчок, но дверь не поддается.

Мужчина наваливается на нее плечом, но эффект тот же. А именно, никакой!

- Попробуй со своей стороны! – командует он.

Я послушно дергаю ручку. Но дверь не открывается.

- Сильнее, - сердится Горский.

Я упираюсь плечом в дверь, стучу по ней кулаком. Но она остается закрытой.

- Полная жопа, - злясь, выдыхает Денис. Он выхватывает из кармана свой сотовый и поднимает его под потолок. – Связи нет. А у тебя?

Я лезу в сумку и вытаскиваю свой телефон. Пусто. Ни одной антенки нет.

- Нет, - качаю головой.

- Дай сюда, - он требовательно протягивает руку.

- Ты мне не веришь? – злость вновь вспыхивает в груди.

- Я никому не верю, - бубнит он себе под нос и выхватывает мой телефон. Но тут же возвращает обратно, убедившись, что он бесполезен.

Денис тянется к какой-то кнопке на потолке. Наживает на нее и ждет. Не дождавшись, он щелкает по клавише снова и снова. Эффекта нет.

Тело начинает дрожать, покрываясь мурашками. Это отходняк после аварии.

Руки дрожат как у алкоголика. Сжимаю ладони в кулак, стараясь унять дрожь. Но не выходит.

- Включи печку, - прошу я, выдыхая на ледяные ладошки.

- Не могу! – он резко бьет по кнопке на панели. Машина не реагирует. – Не заводится. Наверное, аккумулятор сорвало с крепления.

- Что нам делать? – внутри болезненно сжимается сердце. Паника подкатывает к горлу.

- Пока не знаю, - он задумчиво осматривает машину.

- Надо выбраться, идти за помощью.

- Идти пешком в такой буран – подписать себе смертный приговор. В лучшем случае пара обморожений, в худшем… - он жестко усмехается, предоставляя мне право самой додумать мысль.

- Но водители, они видели, что мы вылетели, они приведут помощь…

- Наивная, - резко обрывает меня он. – Не жди. Они уже на полпути к Москве.

- Но это же их вина…

- Их?

- Да, мы уходили от столкновения, - растираю виски.

- Это только наши проблемы, - резко обрывает меня он. – Нет столкновения – нет виновных. Таков закон. Они просто поехали дальше. Любой на их месте сделал бы так же.

- Я бы остановилась, - упрямо твержу я.

Горский бросает на меня странный нечитаемый взгляд.

- У тебя есть что-нибудь красное или яркое. Розовое, оранжевое? – резко меняет он тему разговора.

- Нет, - неуверенно отвечаю я.

- Ищи, - командует Денис.

Молча слежу за тем, как мужчина откидывает полку и вытягивает мою дорожную сумку.

Расстегиваю молнию. Но как назло в ней лежат только самые скучные и практичные вещи. Ничего не подходит.

- Нет, - качаю головой. – Зачем это нам?

Горский в это время щелкает клавиши стеклоподъемников, но стекла не шевелятся.

- Мы по самую крышу зарылись в снег. Выйти не можем, двери заблокированы. Через несколько часов наступит ночь и тогда нас уже точно никто не найдет в этом кювете. Надо повесить что-то яркое на антенну, чтобы нас было видно с трассы.