[6]Мне кажется, что м-р Керем встревожил М. Х. куда сильнее, чем то было оправдано обстоятельствами. Поэтому я спрашиваю себя: что такого знает М. Х.? Вероятно, недавние события обострили его проницательность.
Вечером я сообщил М. Х., что за его квартирой следят с черного хода. В квартире напротив, через переулок, находился мужчина, одетый как слуга. Он ничего не делал, только наблюдал за переулком и за нашим задним крыльцом. Сначала я подумал, что ошибся, но теперь сомнений не осталось. Я рассказал об этом М. Х., он в ответ кивнул…
Что меня удивило, так это распоряжение М. Х. оказать м-ру Керему теплый прием. На М. Х. это не похоже. Бесспорно, в свое время он все объяснит.
Мне надо найти способ предупредить Саттона, чтобы не заходил в квартиру с парадного входа или чтобы переоделся. Он явится в течение часа; нам надо будет что-то придумать на ходу, так как М. Х. не хочет, чтобы Саттона видели в этой квартире, разве только в обличье самого М. Х.
Глава вторая
На лице Майкрофта Холмса недоверие боролось с тревогой. Я понял, что он, должно быть, уже слышал что-то подобное, иначе сомнениям не нашлось бы места. Я взглянул на нашего посетителя и сам обратился к нему:
– Почему вы так говорите, мистер Керем? У вас есть доказательства? Вы предъявляете ужасные обвинения.
– Увы, я располагаю лишь косвенными свидетельствами и подозрениями. Прямых доказательств у меня нет, – ответил мистер Керем. – Мне не по вкусу бросаться голословными обвинениями, но… – Он с сожалением пожал плечами. – Вам это может показаться невероятным, однако я расскажу все, что знаю, и пусть Аллах оделит вас большей мудростью, чем меня.
– Хорошо, – вступил в разговор Холмс. – Вы утверждаете, что здесь, в Англии, есть люди, которые промышляют работорговлей?
– Боюсь, что так, – ответил мистер Керем. – Думаю, брат пытался предупредить меня, но я его не слушал. Я не хочу сказать, будто все европейцы – негодяи. Казалось бы, чушь несусветная: европейцы занимаются работорговлей в Европе, где, как вы говорите, она запрещена. Но когда пропал мой брат, а полицейского, расследовавшего его исчезновение, нашли зарезанным близ порта, я понял, что был глупцом. Я должен был верить брату, так же как верю своим начальникам. – Он устремил в пространство невидящий взор. – Он был хорошим мальчиком, мой брат. Его звали Юджель. Англичанину нелегко выговорить это имя, но у нас, турок, оно считается очень красивым. – Он попытался улыбнуться, но безуспешно.
– Так вы полагаете, Юджеля похитили? – спросил Холмс деловым тоном, который свидетельствовал о том, что он не желает тратить время на сентиментальные воспоминания.
– Да, – ответил мистер Керем. – В наш город прибыл один человек, европеец, который утверждал, что собирается разводить сады и присматривает подходящее место, но присматривал он главным образом молодых людей. – Турок обреченно махнул рукой. – Виданное ли это дело? – Мистер Керем, подняв бровь, посмотрел на меня, а затем перевел взгляд на Холмса.
Я не знал, что́ ответить, но, к счастью, моего патрона эти слова не поставили в тупик.
– Действительно, – вежливо согласился он. – Расскажите мне о том иностранце, что собирался разводить сады.
На кухне раздался какой-то грохот. «Должно быть, Тьерс что-то уронил», – подумал я и продолжал писать.
– Что ж, он был весьма похож на англичанина. А может, на голландца или даже шведа. Светловолосый, с цветущим лицом. При ходьбе прихрамывал. Средних лет, говорил с каким-то акцентом, утверждали, что с французским, но я так не думаю. Его речь была резче. – Турок откашлялся и продолжал: – Я говорил с ним всего однажды, по-английски, так что насчет акцента не скажу. Видел же его несколько раз.