выражает преданность и верность.
Полчища колеблются рядами,
будто зрелая пшеница в поле
спелыми колосьями махает,
ждёт, когда её покосят люди.
«Зависти вы ядовитой жертвы,
в вечную идущие погибель!» —
обратился Гавриил к собранью;
но хуленья миллионов криков
на Всевышнего и полководцев
ничего сказать ему не дали.
Гавриил оставил свои речи.
Поднялись два верных воеводы,
полетели на воздушных крыльях
посреди полков своих блаженных.
Сатаны приспешники лихие
с общего идут к нему собранья:
Алззенк, Илзхуд и Алзавалг гордый,
Обенизрем и Йаобаз злобный
вожаку несут его корону,
а в короне этой их погибель —
общей волей гибнущего войска.
Властелин когда со злом венчался,
поздравленья ото всех гремели,
гордо он приветствовал их верность.
Вот Адам, а вот и Ноелопан,
Разец вот, а вот он и Аскела10
от всего злосчастного их войска
супостата неба поздравляют;
в верности ему они клянутся,
если только сдержит своё слово,
если будет их самодержавье
над единым, словно река, миром.
Ах, несчастный род славолюбивый,
всем вам вместе этот грех зачтётся!
V
Тихий и святой покой блаженный
зрелище нежданное являет:
развеваются знамена распри,
богохульные взвилися крики,
назревает гибельная сеча;
пьяные от воинского духа,
ратной славой закусить готовы,
легионы вмиг пришли в движенье;
ненавистник неба поспешает
наказанье собственное выпить.
Воеводы, верные Святому,
злого не стерпели богохульства
от изменника с душою мрачной;
быстро легионы свои строят,
к битве поспешают неизбежной.
Длинные порядки легионов
выстроились друг напротив друга
по просторам неба необъятным,
словно облачные массы неба
в воздухе готовятся к сраженью.
Видеть можно некое подобье
в горделивых северных чащобах —
их зимой снега оденут в шапку,
а над ними в бесконечном небе
облака напополам разбились
на массивы – оком не охватишь,
и лохматит с двух сторон их ветер;
вид похожий взору представляли
воинства из ангелов небесных,
изготовившихся к страшной сече.
Гулким эхом музыки военной,
боевыми кличами лихими
небеса повсюду огласились.
Меж бессмертными бойцами битва
разгорается и полнит небо;
воеводы ревностные бьются,
доказать свою желают храбрость;
верные Творцу с усердьем служат,
а неверные вовсю стремятся
завладеть могущественным троном.
Как завистлива слепая злоба,
как напрасны жертвы душ погибших —
с Всемогущим разве же воюют!
Несчастливые вы мореходы,
вас постигло кораблекрушенье
посреди бушующего моря,
если солнце вам еще засветит,
в нем спасение себе ищите,
прежде к солнцу приложите руку,
а потом овладевайте троном.
Льдины полюсов разъединенных,
воздуха громады и массивы,
словно под напором урагана,
разлетелись на куски и глыбы
по простору брани запредельной;
столько стрел никто и не просыпал,
как два войска ангелов небесных,
не было и разрушений стольких,
стольких сломанных щитов и копий,
сколь небесная явила битва.
Светлые два дня, две белых ночи
бой свирепый между равных длится;
воинов бессмертных видны груды,
что ничком повсюду повалились,
раненые мучаются, стонут;
вод бессмертия когда напьются,
вновь встают и продолжают битву.
Тысячи и сотни тысяч бьются
и по воздуху, и по равнинам,
навсегда их битва разделила.
Копья, луки, пламенные стрелы
ангельскою выпачканы кровью;
молнии сверкают над бойцами,
захмелевшими от вида крови
на своих военных колесницах, —
величайшая пред нами битва!
раны тяжкие бойцов свергают
с колесниц горящих прямо наземь;
так, рядами по небу разбившись,
оба войска искупались в крови.
Когда третье утро завиднелось,
на полях забрезжило военных,
то Адам со своим войском вышел
из погибельной кровавой сечи
с покаянием в душе глубоким.
На него жестоко ополчились
Ноелопан, Разец и Аскела,
все передовые командиры: