– Как ты? – спросил он, теперь уже волнение звучало в его голосе.

Гольц, очевидно, хотела что-то ответить, но из ее груди вырвался лишь сдавленный кашель. Можно было подумать, что воздух этого подземелья действовал на нее как нельзя более пагубно, разъедая легкие и убивая изнутри. Хотя чего говорить, он действовал удручающе и на Анкерпрасада, но еще более удручало их нынешнее положение.

Именно тогда в замке большой железной двери, которая и вела к ним в темницу, провернулся ключ, и с громким щелчком дверь отворилась. На пороге стояла их мучительница – Луи Бир. Только подойдя к пленникам, она сразу заметила очнувшуюся Франсуа, и широкая ухмылка, показавшаяся Марвари мерзкой, появилась на ее лице.

– Так-так, кто тут у нас? – с нескрываемой насмешкой, подчеркнуто высокомерно протянула Бир.

В ответ оба лишь предпочли промолчать. Только сейчас Анкерпрасад заметил, с каким яростным презрением Гольц смотрела на эту девушку. И та, несомненно, легко прочла это в ее взгляде, из-за чего, может быть, и замахнулась для удара.

– Стой! – крикнул Анкерпрасад, удивившись, что это смогло остановить Луи, пусть до лица Франсуа и оставались какие-то жалкие сантиметры. Та лишь как-то неопределенно взглянула на него, скорее всего, говоря: «Ты еще смеешь тявкать, щенок?»

– Я хочу… – начал было Марвари, но осекся.

Он вспомнил, что было с Франсуа, когда она слышала голос главы, и очевидно, что если сейчас он согласится поговорить, ей придется видеть его – что тогда с ней будет? Почему-то именно это и заставило его оборвать фразу, чтобы вовсе ее не продолжать. Именно сейчас он понял, что не желал бы Гольц страданий: она ведь согласилась помочь ему, так если сейчас ей он не может помочь, то может не усугублять.

– Хочешь? Что ты хочешь? – насмешливо спросила Бир так, словно ее это волновало. Стоило ей сделать шаг вдоль стены, как она уже оказалась перед Марвари.

– Этого хочешь? – только с ее губ сорвалась эта фраза, как по щеке Анкерпрасада пришелся удар, заставивший его отвернуть голову и закусить губу от осознания: его бьет девушка.

А Луи на секунду остановилась и, словно ее только что посетила гениальная мысль, развернулась, взяв с небольшого стола, стоящего у противоположной стены, плеть, после замахиваясь уже ею и не глядя ударяя Анкерпрасада. Марвари, в свою очередь, принимал все удары и уже не пытался увернуться, как было до этого. Он просто безвольно повис на цепях, а его сознание уходило куда-то прочь. Последнее, что он запомнил, это полный немого испуга и волнения взгляд зеленых глаз Франсуа, а также жгучую боль от ударов на груди.

Холодный воздух, на удивление, сейчас лишь согревал девушку. Задумчивая улыбка была доказательством того, что она ушла в себя без остатка. Был ли то шанс на побег или просто судьба играет злую шутку с несчастным человеком – понять сложно. Почти невозможно. Это незнание и непонимание ситуации лучше всяких кандалов удерживало жертву на месте.

Хотя, Боже правый, что тут понимать-то? Просто от этого ничтожества скоро не останется и следа, пустынную улицу заполнит вопль ужаса и отчаяния, а в глазах навечно застынет разочарование и боль. То, что так любит девушка, мимо чего пройти не может. Но, как бы ни было прискорбно, даже такая, как она, должна понимать, что со временем все игрушки изнашиваются, надоедают, становятся ненужными.

Воздух в темном переулке в то же мгновение сотряс громкий вопль, полный странного облегчения, и тут же затих. Обезглавленное тело на вид интеллигентного мужчины безвольно упало на местами разбитый асфальт. Девушка криво усмехнулась: после всего пережитого тот явно был рад своей смерти, ждал ее, и демонесса не могла толком понять, с чего вдруг? Ведь смерть – это так скучно. Она не могла утверждать, что выбрала бы жизнь в вечных мучениях, нежели подобную скуку, но искренне не понимала тех, кто делал именно такой выбор. Ведь жизнь теряет всякую ценность, когда человек вот так просто прерывает ее ради облегчения собственных мук.