Обычно они встречались в «Чинечитта», но Кертис часто работал в своем отеле. Поэтому сейчас двенадцать человек – «враждующие апостолы», как он в шутку их окрестил, – спорили, рассевшись за большим столом, покрытым белой скатертью, в обеденном зале гранд-отеля «Флора».

Отель располагался на Виа Витторио-Венето, главной артерии римской жизни, которая пульсировала двадцать четыре часа в сутки, а ее левый и правый «берега» были расцвечены кафе, ресторанами и кабаре. В древности на этой улице располагались увеселительные виллы Цезаря и Катулла, а во время войны – оккупационный штаб немецких войск. Сегодня этот район мог бы стать гостеприимным местом для любителей кино, но не так давно режиссера Лукино Висконти по прозвищу Красный граф посадили в тюрьму и избивали по три раза в день. Распродавая семейные реликвии для финансирования деятельности Сопротивления, он чудом избежал казни, благодаря высадке союзников, которые затем поручили Висконти снять на видео казнь того самого человека, который сам отдавал приказы о пытках и смерти.

Рим представлял своего рода замкнутый круг истории, повторяющийся снова и снова. Богатство переходит в нищету и снова в богатство. Все, что могло случиться, уже случилось здесь. Так почему бы тогда не забыть обо всем этом и не сосредоточиться на dolce vita?[17]

Отказавшись от вина санджовезе, которое в изобилии разливалось мужчинами, Вивьен пила свой второй кофе за день. Это никак не улучшало ее настроения. Здесь было так много творческих ограничений, к которым она не привыкла и о которых ее не предупреждали. Вивьен всегда ценила, когда ее предупреждают.

– И, – продолжил Дуглас Кертис, – наших главных героев совершенно определенно нельзя показывать вместе в постели, даже полностью одетыми.

– Кого это может оскорбить?

– Богобоязненную американскую публику.

– Но прошлой весной «Три монеты в фонтане» были выпущены с точно таким же кадром, – настаивала Вивьен.

– Кадр обрывается, перед тем, как что-то происходит, – напомнил ей Кертис.

– Очень похоже на вашу личную жизнь, – заметил один из ассистентов режиссера.

Всегда отличавшийся веселым нравом, Кертис состроил игривую гримасу, когда мужчины вокруг него рассмеялись, а затем повернулся к Вивьен:

– Виви, ты не хуже меня знаешь, что это никогда не пройдет мимо церкви.

Теперь настала очередь Вивьен состроить гримасу:

– Тогда зачем я здесь? Пусть церковь переписывает это. – Она оттолкнула сценарий, словно испытывая отвращение.

– Вивьен, милая, я серьезно. – Кертис начал барабанить указательным пальцем правой руки по своему экземпляру сценария. – Кардинал Маркетти грозится посетить съемки.

Мужчины на студии часто упоминали кардинала так, словно он был могущественен, как Бог. Вивьен это не испугало, но заинтриговало. Ассистентки дали Маркетти прозвище bestiaccia, что означает «монстр». Ватикан прислал кардинала, когда узнал от своих шпионов о каких-то сомнительных материалах. Это была неформальная сеть людей на всех уровнях студии, которые упорно сохраняли свои рабочие места после падения фашизма.

Вивьен узнала, что итальянские мужчины упрямы во многих отношениях. Они показали себя особенно непреклонными, если отвергать их знаки внимания. В Англии простое язвительное замечание могло навсегда поставить мужчину на место. В Италии все было не так. Здесь мужчины практически наслаждались отказом.

– Так пусть кардинал приходит.

Кертис раздраженно развел руками и всех отпустил. Когда Вивьен вышла из обеденного зала, Леви Бассано бросился к ней. Вместе они прошли мимо бара, где Федерико Феллини проводил столько встреч, что персонал отеля называл его