Наступило то самое утро. На удивление, сегодня, впервые за долгое время, ей ничего не приснилось. Софи приняла это как сигнал к действию и подтверждение того, что её намерения верны. Она встала с кровати, нанесла агрессивный макияж в готическом стиле, одела свои любимые чулки, корсет, что делал её фигуру более привлекательной, сапоги на длинном каблуке, короткую юбку, кожаное пальто, купленное месяц назад, и отправилась к символу Парижа.

По пути к Эйфелевой башне она ловила восхищённые взгляды проходящих мимо мужчин. Ей льстило это, но задачу перед собой она ставила иную. Придя на место, она, воспользовавшись лифтом, поднялась на один из верхних этажей башни. Подойдя к краю, девушка посмотрела вниз и поняла, что высота достаточная.

Взяв в руки телефон, она написала Тьерри сообщение: «Любовь моя, прошу, не дай миру забыть обо мне». Дописав сообщение, она перелезла через небольшое ограждение. Держась за поручни и смотря вниз, она прокрутила в голове мысль:

– Если я угасну в тени больничных стен, обо мне точно забудут. Если моя звезда перед тем, как угаснуть, издаст поток света, меня запомнят, – после чего отпустила поручни. Полёт, земля, конец, газетные заголовки.

***

Стоило мне увидеть в рассказе упоминание Софи Бертран, как весь последующий текст воспринимался уже совершенно в ином ключе, который рядовому читателю будет непостижим. Прочитанное повергло меня в сильнейший шок.

Под этим псевдонимом Альбина писала ту часть своих произведений, которую либо откладывала в стол, либо публиковала на малоизвестных площадках, подписываясь псевдонимом Софи Бертран. Она опасалась, что публикуемые литературные эксперименты могут изменить представление читателей о ней в худшую сторону. При этом она верила, что с ростом писательского мастерства и учётом всей критики, ей удастся довести эти новеллы до ума и предоставить на суд публики.

Уже на этапе прочтения рассказа я осознавал, что это не только эпилог творческого пути, как она выразилась в письме, но и предсмертная записка для единственного человека, знавшего, какой секрет скрывался за именем Софи Бертран. Единственное, что было в моих силах, это выполнить её последнюю просьбу. Рассказ был опубликован, остальные указания тоже выполнялись. На сайте нашего писательского клуба её светлой памяти была посвящена целая страница с биографией и полным собранием произведений. Вспоминали строки, написанные Альбиной и на различных творческих вечерах, организованных нашим клубом. Я принял новую реальность, в которой более не было дорогого моему сердцу человека. Жизнь понемногу перетекала в спокойное, размеренное русло.

Вспомнить о событиях минувших дней и взглянуть на них по-новому меня побудил увиденный сегодня сон. Начался он с образов лесопарковой зоны нашего города, гуляя по которой, мы с Альбиной обсуждали сюжет книги, к совместному написанию которой, мы в качестве соавторов собирались приступить. Воспоминания о тех временах по сей день наполняли меня приятным чувством ностальгии.

После прогулки, мы, как и в прежние времена, отправились к ней. Подобные вечера, как правило, мы проводили в компании чилийского полусухого вина, за просмотром кинолент, относящихся к классике мирового кинематографа. Такие фильмы задавали нужный настрой вечеру, который позже перетекал в романтическое русло. Но мои сновидения показали данный отрезок повествования уже в ином свете.

По дороге к её дому я заметил, что она сильно изменилась. Походка Альбины стала строгой, а глаза будто стали безжизненными. Её привычная разговорчивость и задор пропали. В тот момент, рядом со мной будто шла бездушная кукла, внешне неотличимая от человека. Весь путь мы провели в тишине.