– Что это? – вдруг показала Тий.

– Где? – выпрямился Мышонок.

Она показывала мимо него, на обрыв.

– Эй, – сказал Катин, – да ведь это тот слепой.

– Тот, который вмешался в твою игру. Линцеос протиснулся меж ними.

– Он болен, – он сузил свои цвета крови глаза. – Этот человек болен.

Завороженный мерцанием, Дэн огибал каменные глыбы, спускаясь к лаве.

– Он же обожжется! – воскликнул Катин.

– Но он не чувствует жара, – возразил Мышонок. – Он не видит, и, наверное, ничего не понимает!

Идас, а за ним и Линцеос, раздвинув остальных членов экипажа, побежали вверх по мосту.

– Бежим, – крикнул Мышонок, бросившись за ними.

Себастьян и Тий кинулись вдогонку, оставив позади Катина.

Спустившись на десять метров, Дэн остановился на камне, вытянув руки перед собой, готовясь нырнуть в огонь.

Они были на середине моста, а близнецы уже перелезали через ограждение, когда чья-то фигура появилась на обрыве над тем местом, где стоял старик.

– Дэн! – лицо фон Рея пламенело в обволакивающем его свете. Он прыгнул. Обломок сланца вылетел из-под его сандалий и разбился впереди него, когда он проехался по склону. – Дэн, не…

Дэн прыгнул.

Его тело, пролетев шестьдесят футов, рухнуло на выступ скалы, перевернулось еще раз и свалилось вниз.

Мышонок вцепился в ограждение, перегнулся, навалившись животом на перила.

Подбежавший Катин наклонился еще ниже.

– А-а-а-а, – выдохнул Мышонок, отворачиваясь.

Капитан фон Рей опустился на камень, с которого прыгнул Дэн. Он опустился на одно колено, оперся на стиснутые кулаки, вглядываясь вниз. Над ним мелькнули силуэты – Себастьяновы питомцы – и унеслись вверх, не отбрасывая тени. Близнецы остановились на выступе чуть выше него.

Капитан фон Рей поднялся. Посмотрел на свой экипаж. Он тяжело дышал. Потом он повернулся и стал карабкаться вверх по склону.

– Что случилось? – спросил Катин, когда они все уже были на мосту? – Почему он?..

– Я говорил с ним незадолго до этого, – ответил фон Рей. – Он был членом моего экипажа много лег. Но в последнем полете он… он ослеп.

Представительный капитан. Со шрамом капитан. А сколько ему могло быть? – подумал Мышонок. Раньше Мышонок дал бы ему лет сорок пять – пятьдесят. Но замешательство сняло с пего лет десять – пятнадцать. Капитан был в возрасте, но не стар.

– Я только что говорил ему, что устрою ему возвращение домой, в Австралию. Он повернулся и пошел назад, по мосту, к отелю, где я снимал ему комнату. Я оглянулся… на мосту его уже не было, – капитан поглядел на спой экипаж. – Идемте на «Рух».

– Я полагаю, вы доложите об этом патрулю? – сказал Катин.

Фон Рей двинулся к воротам, на стартовое поле, над которым стометровой змеей извивался в темном небе Дракон. За ним следовал ого экипаж.

– Здесь рядом, на мосту – видеофон…

Взгляд фон Рея заставил Катина замолчать.

– Я хочу взлететь с этого осколка скалы. Если мы пошлем сообщение отсюда, нас задержат и заставят каждого троекратно повторить рассказ.

– Я полагаю, сообщить можно и с корабля, – предложил Катин, – но после старта.

На мгновение Мышонок засомневался в точности своей оценки возраста капитана.

– Мы ничего уже не сможем сделать для этого старого печального дурака.

Мышонок бросил взгляд на расселину и заспешил вслед за Катином.

Поодаль от разлома ночь была прохладной, и туман короной дрожал вокруг индукционно-флюоресцентных ламп, освещающих поле.

Катин и Мышонок были последними.

– Я думаю: что означает иллирион для большинства здешних жителей? – тихо спросил Мышонок.

Катин хмыкнул и засунул руки под ремень. Спустя минуту он спросил:

– Скажи, Мышонок, что ты думаешь об этом старике и его омертвевших чувствах?