– Забавно! – Он только рассмеялся.

Отталкиваясь пятками, Вик заскользила на ягодицах по плиткам кремового цвета. Мальчик просунул лицо через разбитое стекло и показал ей черный язык.

Из духовки вырвалось алое пламя, и в какой-то момент ее волосы на правой стороне головы загорелись. Они потрескивали, чернели и сморщивались. Вик похлопала по волосам. Полетели искры.

Мэнкс вышиб переднюю дверь. Цепочка лопнула с лязгающим звуком, и засов с треском вырвался наружу. Она услышала, как дверь ударилась о стену, сотрясая старый дом.

Мальчик снова просунул руку в разбитое окно и отодвинул задвижку.

Горящие липкие ленты падали вокруг нее.

Вик поднялась на ноги и повернулась. Мэнкс стоял по другую сторону распашных дверей, собираясь войти на кухню. Он смотрел на нее широко открытыми глазами – с плотоядным восхищением на мерзком лице.

– Увидев твой велосипед, я думал, что ты моложе, – сказал Мэнкс. – А ты взрослая девушка. Тем хуже для тебя. Страна Рождества не очень подходит для взрослых девочек.

Дверь за ее спиной открылась… Возникло ощущение, словно весь горячий воздух высосали из кухни, будто окружающий мир делает вдох. Красный вихрь пламени вырвался из приоткрытой духовки, а вместе с ним наружу взметнулись тысячи горячих искр. Из плиты повалил черный дым.

Когда Мэнкс шагнул на кухню, направляясь к Вик, та ускользнула от него и отскочила за большой пузатый холодильник. Она поняла, что это какая-то

Она ухватилась за металлическую ручку и попыталась захлопнуть за собой дверь.

Толстая тяжелая дверь скрипела по полу. Вик никогда в своей жизни не двигала такую тяжелую дверь.

И на ней не было замка. U-образная железная рукоятка была привинчена к металлической поверхности. Девушка схватила ручку и расставила ноги, упершись ступнями в дверной косяк. Мэнкс дернул за ручку мгновение спустя. Вик изогнулась, чуть-чуть сместилась вперед, но сомкнула колени и удержала дверь.

Мэнкс ослабил хватку, затем внезапно потянул вновь, надеясь застать ее врасплох. Он весил по крайней мере на тридцать килограмм больше, а руки его больше подошли бы орангутангу, чем человеку. Но Вик изо всех сил упиралась ступнями в дверную раму и скорее позволила бы вырвать свои руки из суставов, чем ослабить хватку.

Мэнкс прекратил свои попытки попасть внутрь. Девушка осмотрела кладовую и увидела швабру с длинной синей металлической ручкой. Она стояла справа – на расстоянии вытянутой руки. Вик протолкнула швабру через дверную защелку таким образом, чтобы длинный стержень упирался в края дверной рамы.

Она отступила на шаг. Ее ноги подкосились, и она едва не упала на пол. Ей даже пришлось прислониться к стиральной машине.

Мэнкс снова потянул за дверь, и рукоятка швабры стукнулась о дверной проем.

Он замешкался, после чего вновь дернул дверь, на этот раз мягко, как бы на пробу.

Вик услышала его кашель. Ей показалось, что рядом раздался детский шепот. Ноги дрожали. Они тряслись так сильно, что если бы она отпустила стиральную машину, то упала бы на пол.

– Ты сама загнала себя в угол, маленькая поджигательница! – крикнул Мэнкс через дверь.

– Уходите! – ответила она.

– До чего же ты наглая, раз посмела ворваться в чужой дом и указывать хозяину уйти! – сказал он довольно добродушно. – Наверное, ты боишься выходить. Но, будь у тебя немного ума, ты больше боялась бы остаться там, где находишься!

– Уходите! – прокричала она. Больше в голову ничего не шло.

Он снова закашлял. Неистовый красный отсвет мерцал под дверью, прерываемый лишь двумя тенями, показывающими, где стоял Чарли Мэнкс. Вновь послышался шепот.

– Дитя, – сказал он. – Я без сожалений позволю этому дому сгореть дотла. У меня есть и другие убежища, а эта скромная лачуга так или иначе уже спалилась. Выходи! Выходи, или задохнешься там насмерть. Никто не опознает твоих сгоревших останков. Открой дверь. Я тебе не наврежу.