Григорий (пододвигает стул к креслу, садится спиной к Яковлеву, обнимает Лизу): Я ж все понимаю, доча. Тебе ж теперь в новую школу ходить, новых друзей заводить – непросто это. Но в посёлке-то подружки у тебя все такие оторвы были, прости господи. Мы ж ещё и от них тебя сюда увезли, а то начала б на мотоциклах с парнями кататься каждой ночью, как Танька твоя. Греха потом не оберёшься.

Яковлев аккуратно выпрямляется, начинает уходить на цыпочках в сторону своей комнаты, затем возвращается на прежнее место, откашливается. На него никто не обращает внимания.

Лиза: Какого греха, папка? Юбку короткую надела – уже согрешила, да? Ну что вы за люди такие? Будет нужно, я и здесь себе мотоциклистов найду и спрашивать никого не стану.

Григорий (допивает пиво, ставит пустую бутылку на землю): Не выдумывай. Райцентр хороший, автобус школьный мимо дома будет ездить. Ты учись только. А мы пока обживёмся – скотину вот купим, хозяйство наладим. За пару лет денег накопим тебе на институт.

Лиза: Ага, старайтесь, животноводы.

Во время диалога Яковлев ходит перед Григорием и Лизой, пощёлкивая пальцами, хлопая в ладоши. Потом берёт стул и садится рядом с ними. На крыльце появляется Елена.

Елена: Вы долго прохлаждаться собираетесь? Гриша, ты ж мне ещё погреб сегодня обещал докопать. Иди уже, мы тут с Лизой сами все затащим. Давай, доча, помогай.

Елена с Лизой уходят в дом с поклажей. Григорий достаёт из сарая лопату. Во двор заходит Анатолий Петрович, прислоняет велосипед к завалинке.

Анатолий Петрович: Здравствуйте, хозяева!

Григорий: Доброго здоровья.

Анатолий Петрович: Пять лет дом пустовал. Теперь, значит, вы его купили.

Григорий: Выходит, так.

Анатолий Петрович: Анатолий Петрович меня зовут.

Григорий: Григорий.

Анатолий Петрович: И правильно, Гриша, хороший дом, обстоятельный. А у меня вон тот, заколоченный. Сам-то давно уже в райцентр перебрался, но огород здесь держу. Вот, помидоры с огурцами приехал полить. Жара-то нынче какая стоит, а?

Григорий: Давно такой весны не припомню. Вода-то нормальная здесь, не засолённая?

Анатолий Петрович: И даже не сомневайтесь. У меня в колодце считай что родниковая. Да и Валентина никогда на воду не жаловалась. Как она там в городе? Уехала – и с тех пор ни слуху, ни духу.

Григорий: Кто?

Анатолий Петрович: Так Валентина Герасимовна. Вы ж у неё хозяйство покупали?

Григорий: А, нет. Объявление в газете нашли, позвонили какому-то ротвейлеру, что ли, который квартирами с домами торгует. У него и купили.

Анатолий Петрович: Ну да, ну да. Валентину, значит, не видели. Сами-то городские, нет?

Григорий: С посёлка.

Анатолий Петрович: Ну, считай что наши, деревенские. Земли у Валентины много было, постройки опять же. Чем тут жить собираетесь?

Григорий: Поросей хочу купить.

Анатолий Петрович: Не поздновато? Лето скоро наступит.

Григорий: Лучше пораньше было бы, конечно, но так уж получилось.

Анатолий Петрович: Ну да, ну да. Так картошечку у меня прикупайте свинушек кормить, пока свою не вырастили. Тут прямо за забором деляна моя.

Григорий: Это уж как водится, по-соседски.

Анатолий Петрович: Вот и ладненько. А Валентину, выходит, не повидали, жалко. Узнать хотел, как там у неё с девочками – нашлись ли, нет? Семья-то большая у тебя, Гриша?

Григорий: Жена с дочерью.

Анатолий Петрович: И большая дочка-то?

Григорий: Пятнадцатый пошел.

Анатолий Петрович: Вот, значит, как. А у Валентины двое было: Насте тринадцать и Вере пятнадцать. А тут горе такое.

Григорий: Случилось чего?

Анатолий Петрович: Случилось, как не случиться. Пять лет назад осенью и случилось. Валентина в город к сестре поехала на выходные с утра в субботу, а девчонки после школы должны были вслед за ней отправиться на автобусе. Только сели они, говорят, не на автобус, а в какую-то машину на автостанции – и всё, пропали с концами. Не слышали разве? Розыск объявляли, по телевизору показывали, портреты во всех газетах были…