Подавляющее большинство представителей «современной цивилизации» не способно на критическое принятие навязываемых им моделей потребления; люди этого сорта не управляют своими желаниями, более того, их желания даже формируются не ими самими. Этот своего рода «потребительский пролетариат» ориентируется не на «светлое будущее», а на созданное для них настоящее, яркие развлечения и эйфорию по банальному поводу.

Сращивание высших и низших мотивов выводится за скобки капиталистической системы управления социумом, так как капитализм поставил перед собой задачу создать «внеогневую» культуру жизни. И какое-то время казалось, что он эту задачу действительно решил. В чем и состояла иллюзия так называемого фукуямовского «конца истории». Но события 11 сентября 2001 года показали, что другой путь есть.

Кризисные явления в России является результатом того, что она лишилась высших смыслов и «имперской гравитации»; ее стремятся превратить в страну экспортного типа, в минимальной степени работающую на внутренний рынок, чтобы рост экономической массы России не превратился в фактор, препятствующий развитию процесса глобализации. Проводимая экономическая политика объективно способствует не только образованию в экономике России сверхприбыли, но и ее экспорту за рубеж.

Для того, чтобы Россия могла реализовать шанс на опережающее развитие, необходимо по-новому отнестись к старой истине о том, что не деньги и вещи, а человек должен стоять в центре экономики, и что именно человек является главным ресурсом и приоритетной целью всех социально-экономических преобразований. Главным средством перехода к экономике, адекватной вызову XXI века, является преодоление потребительски – атеистического мировоззрения и свободное всестороннее развитие человека, предполагающее создание соответствующих общественных отношений и «выращивание» homo creator («человека творческого»).

Но для современного человека России цели творчества – это будущее, а наиболее актуальны проблемы потребления и гарантий стабильного существования. Налицо конфликт истинных и искусственных потребностей, т. е. противоречие между сущностью и существованием. В настоящее время людей объединяет, скорее всего, не идея будущего, а совместная борьба за выживание сейчас.

Одна хорошая бизнес-идея может сделать богатым одного человека; для того, чтобы сделать богатой всю страну, нужна национальная идея как систематизированная доктрина и совокупность трансцендентных (высших) идей, определяющих поведение людей и помогающих им раскрыть свою сущность.

Действительное историческое значение социальных идей обычно не находится в непосредственной связи с их истинностью или, напротив, ложностью. Социальные идеи и учения могут быть могущественными силами общественного развития прежде всего потому, что являются своеобразной концептуальной мифологией, выражая определенные общественные потребности и интересы известных классов и социальных групп.

Можно отметить, что понятия «национальная идея» и «идеология» являются близкими, но не совпадающими. В классовом обществе идеология всегда имеет в конечном итоге классовый характер. Идеология господствующего класса не терпит соперничества или плюрализма мнений. Она олицетворяет абсолютизм и волю к господству в области идей и представлений.

Национальная идея является объединяющим надгосударственным началом. Для национальной идеи чрезвычайно характерна вера в существование главенствующей трансцендентной силы, автоматически исключающей признание каких-либо иных объективных реальностей и социальных противоречий. Она должна быть уникальной и неповторимой. Национальная идея – это своего рода проекция национальной задачи на национальное самосознание.