– Лешка звонил, там обыск уже идет!

Михалыч въехал не сразу, а я понял – значит, собака, взяв след, повела на «кавказский» дом.

Честно говоря, такого подарка не ожидал и всё затеял исключительно ради подстраховки и чтоб перед начальством отчитаться хоть за какие-то действия.

– Что еще говорил?

– Только начали, он там с местной милицией.

Подполковник тоже добрался мыслью до сути и, обдумав ее, предложил:

– Давай ко мне в кабинет, махнем по чуть-чуть коньячку. Теперь нам чего – только ждать.

Ждать пришлось, впрочем, недолго совсем.

Только, хлопнув по первой, выпили по чашечке кофе и я собрался спросить: что это за кадр интересный такой – папаша того ребенка, раздался звонок Алексея прямо сюда в кабинет.

Начальник взял трубку, через несколько секунд мотнул мне отрицательно головой – понятно, мальчика нет – и скомандовал везти их сюда.

Мысль у меня мелькнула маленькой беспокойной молнией:

– Пусть подождет на проводе, Сергей Михайлович!

Тот, удивленно взглянув, слова, однако, мои повторил.

И отложив трубку, спросил – чего это вдруг?

– Можем сами себе дело испортить.

– Не понял.

– Ну, первое, может быть, собака ошиблась.

– Ой, навряд ли.

– Или они во время прогулки приближались к чужой территории. Нянька ведь после эфирного обморока толком может не помнить.

– Ну-у…

– А самое главное – ребенка перебросили куда-то.

– Вот это – скорее всего.

– Тогда нам тем более не надо их напрягать. Дойдет до подельников, что мы взяли след, черт их знает, что натворят со страху.

– Так, блин, резонно… что же делать?

– Пусть Лешка извинится и скажет: пропал из соседнего дома мальчик, обыскиваем всё вокруг.

– Молодец, Митя, фу-у, блин! Налей-ка еще.

Я исполнил и порадовался «непеньковому» своему начальнику.

Должен сказать наперед, что распространенную среди коллег «лексику» я тут смягчаю эвфемизмами или не привожу вовсе. А насчет «по чуть-чуть»: в рабочее время это считалось почти за норму у всех от уровня моей должности и выше, а младших строго-отцовски предупреждали: «смотрите вы там – чтоб не очень!»

Однако признать надо – «очень» случалось не часто, люди были в основном тренированные, а новички к ним быстро подтягивались. И этим милиция положительно отличалась от армии, вот там… про там, рассказывали откровенно страшные вещи. Например, один приятель Михалыча – военный авиаинженер – регулярно ездил в составе инспекторских групп и недавно поведал ему с содроганием вот такое.

Аэродром бомбардировочной авиации. Во главе инспекции генерал уже нелетающий, и как все – не дурак выпить. Отдает приказ поднять в воздух эскадрилью с полным боевым оснащением. Бомбы подвесили и эскадрилья поднялась в установленное лимитом время – всё хорошо. Летчики скоро вернулись и сели, а до того, как сели, генерал с командиром полка и другими нормально жахнул. Потом добавили. Генерала местные потаскушки повели под руки в баньку, а тот малопьющий инженер отправился прогуляться на свежий воздух и скоро оказался у одного из отлетавших бомбардировщиков. Неподалеку курили датый командир полка и несколько его подчиненных – тоже уже хороших. Инженер брякнул, больше для разговора: «разгружать бомбы сегодня, значит, не будете» – естественная мысль, когда вокруг ни одного трезвого офицера. «Что?!» – залихватски вскричал командир. – «А ну, Коля, давай!». Один из группы бросил сигарету и полез в кабину. Еще через тридцать секунд… у инженера всё сжалось внутри – вот она смерть! бомбы, сброшенные на бетон, покачивались, но… не взорвались. Конечно, заряды стоят на предохранителях, только про детонацию от сильного механического удара знает давно каждый школьник.