Таковы были показания Фаустера, которыми он поделился в местном полицейском участке: «18 августа 1898 года я, Гарри Фаустер, портной, спрятав в мешок лопату, сторонясь прохожих, направился на старое кладбище городка Рипплтона. Спустя полчаса я очутился возле кладбищенской стены. Признаться, жутко было там. Туман и безмолвие. Даже луны не было. Неверными шагами направился я через приоткрытые покосившиеся ворота к могильным плитам и склепам. Мне не давала покоя только одна мысль: мог ли мой друг Харольд Геттинберг быть живым? А вдруг он жив и вовсе не умирал? Не знаю, думайте что хотите, доблестные служители закона, но, несмотря на своё пагубное пристрастие к алкоголю, притом хорошему, это не горячечный бред пьяницы. Я говорю правду. Я принялся орудовать лопатой, которая вскоре ударилась о крышку гроба – мне изрядно пришлось с ней повозиться. Наконец, помогая себе лопатой, я вскрыл гроб. Я ужаснулся, когда обнаружил его совершенно пустым. На какое-то время я впал в оцепенение, из которого меня вывели окрики ваших коллег. Наверное, они, проходя мимо кладбищенских ворот, услышали стуки лопаты. Скованный ужасом, я еле поднялся на ноги и бросился бежать меж могильных плит, пролез в прореху в кирпичной стене и оказался на глухой улочке. Ну а потом я угодил в ваши сети, господа полицейские…»

В то время как ополоумевший от страха Гарри Фаустер, мелко дрожа всем телом, рассказывал свою историю, несколько полисменов оказались на кладбище, где недоумённо уставились на разрытую могилу и пустой гроб. На плите значилось: «Харольд Геттинберг» и годы жизни: «1800–1897». Никаких серьёзных улик против Фаустера не обнаружилось, и поэтому скоро он был отпущен. А вот пустой гроб в могиле привлёк к себе гораздо больше внимания, и полиция тут же взяла это загадочное дело под свой контроль. Был допрошен священник, который произносил заупокойные молитвы, когда гроб с телом старика Харольда был опущен на дно могилы. Святой отец Митчелл абсолютно точно был уверен в том, что гроб положили именно в ту самую могилу, где должен был быть похоронен Харольд Геттинберг, а затем стали засыпать землёй. Тут никакой ошибки быть не может. Был также опрошен глава похоронного бюро Реджинальд Майерс, который сообщил, что тело Харольда Геттинберга было соответствующим образом подготовлено к захоронению. Подобрали старомодный костюм, рубашку, галстук, тщательно начистили обувь. Всё было сделано как нужно, а после усопший был положен в гроб из добротного дерева. Допрашивали и врача, констатировавшего смерть пожилого Геттинберга: «Остановилось сердце». Оно, конечно, понятно, ведь возраст старика был весьма почтенным. Дело о пропавшем мертвеце, похоже, зашло в тупик. Однако событие это взбудоражило весь городок. Журналисты, воспользовавшись столь удачно подвернувшимся необычным случаем, создали большую шумиху, в местных газетах появились соответствующие статьи. От родственников усопшего особого толка не было: они ничего не знали и ничего не видели. После случившегося местные вообще старались даже близко не подходить к дому Геттинбергов, впрочем, и последние не особо-то стремились к обществу. Некоторые блюстители порядка подозревали, что Геттинберги неким образом причастны к таинственной истории, произошедшей на кладбище, однако указывающих на это прямых улик против владельцев усадьбы всё же не было, так что все обвинения и подозрения пока являлись беспочвенными. Между тем маленький Джошуа ещё больше отдалился от своих сверстников.

Некоторые жители уверяли, что в старинной готической усадьбе Геттинбергов поселилась потусторонняя сила. Кое-кто рассказывал, что якобы видел Нила Геттинберга, нынешнего хозяина усадьбы, облачённого в какие-то странные одеяния, чем-то напоминающие рясу священника. Притом этот жутковатый наряд венчал большой, скрывающий лицо капюшон, похожий на капюшон средневековых пилигримов. В этом самом наряде, говорила какая-то крючконосая старуха, Геттинберг-старший вышел из усадьбы, когда уже была глубокая ночь, и направился (как будто бесшумно заскользил) куда-то в сторону старого кладбища. После этого никто его не встречал и не видел. Прошёл день, другой, третий, но Нил Геттинберг всё не возвращался.