Не так все и плохо оказалось, к требованиям Романова можно привыкнуть, и даже неприятная ситуация с Андреем не портит настроения. Вряд ли я увижу его второй раз…

Нас стремительно обходит черный внедорожник, за ним еще один. Перед капотом вспыхивают яркие стоп-сигналы. И не объехать – вторая машина блокирует нас на соседней полосе. Я встревоженно наклоняюсь вперед:

– Что происходит?

Машины останавливаются и мы вместе с ними.

– Сохраняйте спокойствие, – он подносит к губам рацию. – Принудительная остановка, не меньше четверых напавших…

Он продолжает, пока кто-то не разбивает водительское окно, рацию вырывают, а я сжимаюсь в комок, увидев, как с двух сторон к задним дверям направляются четверо мужчин.

4. Глава 4

Двери открываются синхронно, пока я озираюсь, пытаясь сообразить, что делать. Они не садятся внутрь, а рассматривают меня – четверо бритых наголо мордоворотов, а затем начинают ржать.

– Привет, цыпа, – один из них ныряет в салон. – Займитесь водилой, я пока с девочкой побеседую.

Он садится рядом. Я лихорадочно пытаюсь отползти, но пудовая ладонь накрывает шею.

– Куда собралась, красотка? – агрессивно бросает он. – Застыла, быстро!

Дрожа, я смотрю, как водителя вытаскивают из салона и бьют перед «мерседесом» в свете фар. От мужика рядом несет влажной кожаной курткой, запахом табака и ментола. Водителя мордой кладут в капот и держат, ожидая распоряжений. Только «босс» не торопится, а, похохатывая, лезет ко мне.

– Что цыпа, замерзла? – шепчет он на ухо, от этого звериного шепота по спине идет дрожь.

– Кто вы такие? – я пытаюсь отодвинуться, и начинаю возиться, упираясь ему в плечи. – Прекратите! Отпустите меня сейчас же! Прохожие вызовут полицию!

Отодвинуться не удается. Он здоровый и тяжелый, перехватывает мне руки и злобно дышит в лицо, пока я отворачиваюсь.

– Ты чё дергаешься? – цедит он. – Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому! Передашь кое-что боссу!

Он рвет на мне блузку. Тонкая ткань жалобно трещит и пуговицы прыскают по салону. С отчаянием пытаюсь запахнуться в остатки, но за ней приходит черед юбки. Ее он рвет на две части своими пудовыми лапами, и ткань расползается, как бумага. Я остаюсь в обрывках и в чулках.

– Прекратите сейчас же! – сдавленно ору я. – Вы что животное?! Что вы творите, отпустите меня немедленно!

На вопли и беспорядочные удары мужик не обращает внимания и, кажется, только сильнее входит в раж. Сопротивление его раззадоривает. Остальные – в том числе прижатый к капоту водитель, наблюдают за борьбой в салоне через лобовое стекло. Когда с одеждой покончено, мужик перехватывает мне руки и разворачивает спиной.

Я дышу, чувствуя, как воздух обжигает легкие. От страха то холодно, то жарко, и ноют руки.

– Кинь маркер, – просит он, и через секунду хватает меня за волосы и впечатывает в холодное кожаное сиденье лицом. – Не дергайся, цыпа, в последний раз прошу по-хорошему. Такую красоту грех портить.

К спине прикасается холодный маркер, и я вздрагиваю. Извиваюсь, шевеля лопатками, пока он что-то пишет на спине. От унижения хочется рыдать, я еле сдерживаюсь. Через минуту меня отпускают.

– Бросайте его, парни, – говорит он, выбираясь из машины.

Прикрывшись остатками блузки, я приподнимаюсь и наблюдаю, как парни с довольным видом возвращаются к тачкам, смеясь. Нападение заняло не больше десяти минут. За десять минут нас уделали!

– Какого черта происходит? – с надрывом спрашиваю избитого водителя, ощущая на спине холод и грязь.

Зажав нос платком, тот возвращается за руль и подбирает рацию.

Рядом газует джип. Оборачиваюсь. Главарь, который порвал на мне одежду, пошло подмигивает и чмокает губами, намекая, что я ему нравлюсь. Меня бьет дрожь, и хочется помыться. Прямо сейчас.