– Ты променял меня на своих торговцев! Ты променял меня на архитекторов и инженеров, и только что ты променял меня на этого кошмарного коня… – выговорила она, делая безуспешные попытки вырваться, – А еще, ты собирался уединиться с рабынями в термах…

– Перестань, моя нимфа, – Корнелий был несказанно изумлен и опечален, никак не ожидая, что жена затаила обиду на него, пока он так старался ей угодить, – Рабыни – всего лишь неудачная шутка. Хотелось тебя чуть-чуть поддразнить, но ты сегодня чувствительнее, чем обычно, не смеешься и говоришь обо мне такое, чего я сам о себе не знаю. Я не отдалился, я работаю ради тебя, стараюсь привести в порядок старый дом. Нам пока нельзя в Рим. Поэтому наша вилла должна стать самой роскошной в округе, достойным обрамлением твоей нежной красоты. И конь для тебя, Антония! Чтобы ты гордилась моей ловкостью и силой! Я не мог предположить, что не развеселю, а опечалю тебя своей выходкой. Ты – моя жизнь, моя судьба. Для меня не существует никого, кроме тебя. Прости же!

Она взглянула в синие, лучистые глаза, полные страсти и искреннего раскаяния за неосторожные слова и поступки. Ну как можно устоять перед этим невероятным обаянием? Красивый, сильный, полный всевозможных идей и желаний, удивительно добрый, отчаянный! Ее любимый мужчина! Ее сумасшедший мужчина!

– Ты испугал меня! – выдохнула она, шагнула к нему, порывисто обняла за талию, – Разве можно так собой рисковать? Разве мало бед ходит за нами по пятам? Так еще и этот конь…

– Ты забыла! Я же весь в конском поту! – облегченно выдохнул он, но она только нежнее к нему прильнула.

– Я обещаю не волновать твое трепетное сердце, – прошептал он ей в макушку, – Обещаю освободить побольше времени для нас с тобой, чтобы ты не чувствовала себя обделенной. Мне тоже не хватает наших веселых путешествий в луга, поцелуев в тенистых рощах и твоих особенных песен, моя прелестная певунья.

В ней вдруг опять пробудилась тоска, охватившая ее при встрече у ипподрома. Показалось, будто что-то отдаленно назревает вдалеке, мучительное и непреодолимое.

– Пожалуйста, береги себя! – проговорила она с некоторой долей трагизма в голосе, – Не только для меня, но и для нашего будущего ребенка.

Она немного отстранилась, красноречиво коснулась рукой живота. Корнелий вскрикнул, крепче сжал ее плечи, чувствуя внутри горячую взрывную волну затопляющего счастья.

– Наш ребенок? Ты ждешь ребенка?

– Да, мой Корнелий! У тебя будет сын. Такой же неугомонный и бесстрашный как ты. Такой же насмешливый и беспокойный. И, конечно, такой же красивый!

– Антония!

Корнелий подхватил ее на руки, засмеялся, закружился вместе с нею. И она, поддавшись его настроению рассмеялась в ответ, вмиг растеряв все страхи и печали.

– Ты точно знаешь, что будет сын? Откуда ты можешь знать?

– Просто знаю! Видела во сне! А еще, у таких как ты должны рождаться сыновья.

Он поставил ее на землю, поднял к губам и принялся целовать хрупкие пальчики и теплые ладони, нашептывая слова искренней благодарности.

– У каких же таких? – ему было интересно.

– У сильных духом, у яростных и страстных.

Он не успел ответить.

Грохот и шум заставили обоих обернуться. Заволновались, закричали рабы. Возле самого дома перевернулась повозка со строительным мусором, словно снесенная неведомой силой, послышался зычный голос Гая, приказывающего кому-то остановиться, а потом к озеру подлетел всадник на взмыленном коне.

Корнелий едва успел толкнуть Антонию в сторону – конь стал заваливаться прямо на нее. Всадник, чудом выпутался из стремян, скатился на землю, но в следующее мгновение уже был на ногах.