Ранним утром Тилозир ожидал Наю на небольшой поляне, покрытой ковром из белых цветов, сияющих при лунном свете. Глядя на темное затянутое тучами небо, он вертел в руке покрытый копотью небольшой стреловидный амулет из золота на шее.

Волшебник вспоминал, как раньше это место служило тренировочным полем, а ближайшие деревья – его границей. Некоторые из них украшали рисунки из пересекающихся магических кругов, заполненных замысловатыми символами. Они и обеспечивали безопасность учеников. В начале Охоты на ведьм, четыре года назад, именно их предшественники стали одним из самых серьезных препятствий для незваных гостей.

Тилозир закрыл глаза, сделал пару глубоких вдохов и вновь их открыл. Осмотревшись, он увидел одиннадцатилетнюю девочку, которая проходила свое первое испытание под надзором преподавателей. Несколько опытных волшебников атаковали ее, создавая несложные заклинания из маленьких огоньков и струй воды. Ная успешно защищалась, выпуская широкое пламя из своих рук. Искры разлетались причудливыми узорами, словно оставленными кистью художника.

Из ниоткуда, словно тень, которую не тревожат яркие вспышки заклинаний появился Тилозир. Волшебник вышел из-за деревьев, но никто не обратил на него внимания: все взгляды были прикованы к девочке. Он стремительно подошел к высокому старику поодаль от остальных в коричневой мантии. Тот был сгорблен и выглядел уставшим, седые волосы лежали на плечах, как снег.

– Ты как раз вовремя, – не глядя на волшебника сказал старик. Его голос был низким и хриплым, словно старый клен, скрипящий на ветру.

– Вот как? – на выдохе ответил Тилозир. Его голос звучал спокойно, будто ничего не происходит. – Мне казалось, я опоздал.

– Ну что ты, я примерно так и рассчитывал. Поэтому попросил, чтобы она была последней.

– Ну, как она? Вижу, что двигается небрежно.

Девочка заметила появление учителя. На раскрасневшемся лице появилась легкая улыбка.

– В целом даже неплохо. Заклинаний она знает не мало, хоть и пользуется… не совсем верно и очень… немногими. Вопреки твоим желаниям в совершенно ясно, что опирается на огонь. Довольно яркие эмоции…

– Томик, чтоб тебя… – угрюмо пробурчал под нос Тилозир.

Старик потер глаза и, понимающе кивнув, продолжил:

– Старается нападать, забывая, что ее задача защищаться. Терпения и сдержанности ей не достает. Пламя ей по нраву, и силу свою она чувствует. Талант на лицо, но из-за всеобщего одобрения… – старик перевел взгляд на удивленных и улыбающихся волшебников, – и слишком стремительных успехов ее начинает захлестывать гордость. И будь я трижды проклят Прародителем, ты бы это заметил, если бы бывал здесь чаще! Не сомневаюсь, что болтливый справочник глупости, которому ты ее поручил, лишился бы пары, а может и десятка страниц, – ехидно хихикнул он.

Тилозир положил ему руку на плечо и сказал:

– Ты знаешь, почему я не могу.

– Знаешь… конечно, знаешь… – проворчал Амброзиус. – Не знал бы даже разговаривать не стал бы.

– Вот поэтому я и сказал тебе и Томику за ней присматривать. Спасибо.

Старик, издав непонятный звук, недовольно поморщился и отмахнулся со словами:

– Мелочь по сравнению с тем, что сделал для меня ты.

Отбив очередную атаку, Ная снова начала атаковать сама: несколько красно-желтых языков бесформенного пламени, извиваясь подобно волнам, друг за другом отправились в сторону учителей. Взрослым волшебникам не составляло труда рассеять подобный огонь.

– Достаточно, – внезапно прервал бой один из них.

Тилозир поспешил встать рядом с Наей, вытиравшей стекающий по лбу пот. Теперь он разделял все взгляды и сомнения вместе с ней.