Как только Азон появился в проходе, зал наполнился неповторимым запахом сотен деревьев. В их насыщенном аромате уславливались ноты хвои, коры, листьев и смолы. Казалось, на встречу явился сам лес во всей своей красоте. На вид ему было чуть больше тридцати – очередное доказательство того, что внешность слишком мало говорит о человеке. Азон был одет в серую поношенную мантию, на которой местами произрастали маленькие грибы. Колдун опирался на увесистый посох, похожий скорее на сжавшийся для удобства ствол взрослого дерева, нежели на его маленькую часть. Он с оживлением что-то рассказывал стоящему рядом неуверенному рыцарю. Толстые побеги плотно затворили проход.

– Рад тебя видеть, старый друг! – выкрикнул он.

Вслед за словами появился аромат диких ягод. Пронизывающий глубокий голос мог заставить с трепетом слушать все, что скажет богоизбранный, но Тилозир не обратил внимания, будто не слышал. Он и не желал слышать причины, по которым тот мог привести сюда рыцаря Рассвета, предвкушая очередную беду.

– Снова задумался? Понимаю, завораживающие зрелище, – негромко сказал Азон, осматривая потолок. – В том месяце я наблюдал за звездами, – он отпустил посох, который, пустив корни, застыл на месте, и сел рядом с Тилозиром. – Амбриель и Бриамбиль встретились на небосводе. В последний раз подобное предшествовало Гневу Огня и Красному небу, и пусть тогда встретились иные светила, они предсказали катастрофу, которую теперь не забудут.

Тилозир громко выдохнул и сжал кулак.

– Встреча звезд войны и раздора не может привести ни к чему хорошему, – голос волшебника звучал твердо, но сдержанно, в нем чувствовалась внутренняя сила. – Тем сильнее я убежден, что рыцарю ордена Рассвета тут не место.

Он бросил быстрый взгляд на спутника богоизбранного, тот вздрогнул и инстинктивно потянулся к мечу, но остановил себя, не дав коснуться рукояти. Это было неудивительно. Глаза Тилозира, блеснувшие ярким изумрудным светом, по обучающим трактатам ордена свидетельствовали о демонической силе. Молодой рыцарь уже набрал полную грудь воздуха, готовясь что-то заявить, как вдруг заговорил Азон.

– Ах да, это отец Габелл, – сказал он, повернувшись к спутнику лицом. Неприветливость Тилозира была ему понятна и все же превосходила всякие ожидания. Он тихо радовался тому, что знает, как может уговорить друга. – Высокопоставленный посланник ордена Рассвета. Он здесь чтобы просить нашей помощи, а ты, насколько я помню, просящим не отказываешь. А вам, Габелл, стоит быть чуть сдержаннее, – Азон перевел взгляд на Тилозира, – он не имеет ничего общего с демонами. Это его излюбленный трюк, – глубоко вздохнув добавил он. – Рассказывайте, уважаемый, что там у вас за новости.

Рыцарь выпрямился, и волчий мех на его серебристом доспехе тихо колыхнулся. Этот аксессуар выглядел неуместно в этих краях, где снег был редким гостем. Достав письмо, рыцарь начал во весь голос читать. Большую часть рассказа Тилозир пропустил мимо ушей. Волшебник потерял всякий интерес, когда Габелл упомянул войну между зеленокожими и эльфами.

Заключительная часть посвящалась восстанию мертвецов на севере, неподалеку от владений Ужаса Ночи – праотца всех вампиров, который, казалось, совсем позабыл о людях. Это заставило Тилозира слушать. Его потомки не редко что-то учиняли в империи и за ее пределами, открыто нападая даже на крупные города. И все же рядом с его владениями обычно было спокойно.

Волшебник понимал, чем чреват этот тревожный знак. Его радовало и то, что орден Рассвета, несмотря на свою неприязнь к волшебникам и братьям из ордена Заката, признает серьезность ситуации и ищет помощи везде, где это возможно. Судя по всему, это заслуга трижды упомянутого великого интенданта, кем бы он ни был.