– Будем прорываться! – сказал Пират. – Поодиночке, каждый в свою сторону! Кому-то, может, и повезет! Ну, на счет три! Раз, два, три!..

Повезло лишь Дворянину. Да и то везение это было относительным. Полицейская пуля угодила ему в ногу, он упал и не мог больше двигаться и тем самым сберег себе жизнь. Что касается Пирата и Марселя, то их застрелили, едва только они успели сделать по десять отчаянных шагов.

К лежащему Дворянину подбежали несколько человек, выбили у него из руки пистолет, навалились, скрутили, подняли его на ноги. Алексей смутно соображал, что с ним происходит, он вот-вот был готов потерять сознание от непереносимой боли в раненой ноге. Его затолкали в машину и куда-то повезли. Он не знал, куда его везут, да, впрочем, это его мало интересовало. Единственное, что ему хотелось, – это чтобы умолкла сирена той машины, в которой его везли. Вой сирены выматывал душу, и непонятно было, отчего это так.

– Выключите сирену! – по-русски крикнул Алексей. – Заткните ей глотку, мать вашу!..

И сразу же после этих слов он потерял сознание.

Алексей не знал, через сколько часов, а может, даже дней он очнулся. Не знал он также, где сейчас находится. Впрочем, где он находится – это он установил быстро. Кажется, это больница, а может быть, госпиталь, и он лежит на больничной койке. Почему он в больнице? Что с ним случилось? А, ну да… Его выследила полиция, он пытался вырваться из полицейского кольца, его ранили в ногу… Он раненый, потому он и лежит сейчас на больничной койке.

Да, но что это за больница? Почему он в больничной палате, а не в камере? И почему в палате никого, кроме него самого, нет? И что с раненой ногой? Почему он ее не чувствует? А может, ноги у него и вовсе больше нет? Пока он был без сознания, ногу отрезали? Может ли быть такое? Все может быть…

Алесей с трудом приподнялся – нет, ногу не отрезали, она была на месте. Но почему он ее не чувствует? Почему она не болит? Ведь должна болеть, потому что его ранили в ногу! Сейчас он прекрасно помнил, как все произошло, помнил ясно, отчетливо, во всех деталях…

Чуть скрипнула дверь, раздались чьи-то легкие шаги. К кровати, на которой лежал Алексей, подошла миловидная женщина в белом халате. Врач, что ли? А может быть, медсестра или нянечка?

– Привет, – сказал ей Алексей. – Где я нахожусь? И почему именно здесь?

Женщина ничего не ответила, лишь сделала жест рукой: лежите, мол, и не разговаривайте, вы – больной, вам лучше помолчать. И тут же в палату вошел еще один посетитель – здоровенный ухмыляющийся тип в небрежно накинутом на плечи халате. С этим типом все было понятно с первого же взгляда: он, разумеется, не был ни доктором, ни нянечкой. А тогда кем же он был и что ему здесь нужно? А был он наверняка полицейским, приставленным охранять Алексея.

Ну а если так, то все прочее становилось ясным само собой. Он находится в больнице, ему сделали операцию, за ним присматривает полиция. А когда Алексей поправится, тогда-то… А что будет тогда? Очень даже понятно, что будет. Наверное, его доставят обратно во Францию. А там допросы, суд, приговор… Вот такой, стало быть, получается невеселый расклад. Вот и закончилась его сладкая жизнь, в которой были и деньги, и шикарные костюмы, и дорогие вина, и женщины… Ничего такого в его жизни больше не будет, да и самой жизни, пожалуй, тоже скоро не будет. Финита ля комедия, по-французски говоря! А вернее сказать, финита ля трагедия! Глупая, бездарная трагедия. Да…

Женщина тем временем сделала еще один безмолвный жест, на этот раз обращенный к ухмыляющемуся типу: все в порядке, уходите, если будет нужно, я вас позову. Тип пристально взглянул на Алексея и вышел.