Но, девчонки мои, как же вы будете ориентироваться в мире цитат, в мире статей «ведических» женщин и наставлений недодокторов психологии? Каждая вторая будет петь вам про осознанность и бренность сущего, каждая первая просветленная будет вам жужжать про «женский путь». Как вам отличить, какой путь – реально женский, а какой – кривая дорожка патриархата?

А всё просто. Остерегайтесь тех, кто не про волю и не про характер. Вот и всё. Увидели цитату про то, что женщина – цветок, а мужчина – садовник? В топку такое. Девочки, цветок – это не про волю. Тут субъект только один – садовник. И ему передана ответственность за «цветочек». Но позвольте. Садовник ведь как ухаживать за растением может, так и облить грязью из ведра.

Метафоры, в которых женщина – объект, – всегда плохая история. Очень. Плохая. Самое смешное, девчонки, что именно женщины эти цитаты и любят – и принимают на веру всерьез. Именно у них вы и будете встречать такое: мол, женщина – Луна, мужчина – Солнце. Да господи, очевидно же, что Солнце – масштаб, а Луна даже не излучает ничего, только отражает. Это опять про бездействие, разве нет?

Или всякие рассуждения (Брэда Питта, например – приписывают ему), что, дескать, раньше жена была не очень, но я как начал ей говорить комплименты и любить ее рьяно, так сразу расцвела, ну. Почему? Почему такое гуляет по сети и имеет пугающую популярность? Потому как, славные мои доченьки, люди страшно не любят нести ответственность за себя. Мальчики некоторые хотят, чтобы за их успешность отвечала та, что рядом. Ну, типа, я до сих пор неудачник, дык это потому, что ты плохо мотивируешь. А девочки хотят, чтобы за их цветущий вид и личное счастье отвечал самЭц. Садовник, да. Чтоб поливал, удобрял, под колпаком держал. Вот и тащат, и тащат все эти убогие цитаты, суть которых всегда одна: «виноват другой». Всё не так.

Только  вы,  вы  сами  несете  за  себя  ответственность,  вы  никогда  не  отражение  чьей-то  жизни,  ничья  вы  не  луна  (божежупаси), ничей вы не цветочек (велика ль охота быть растением?), ничье вы не утешение, не вдохновитель, не зарядное устройство, не тыл. У вас есть своя воля. Вы можете быть какими угодно, но вы сами отвечаете за себя. Башкой отвечаете. За свой цветущий вид и прочее. Поэтому, девки мои, вы сейчас такие нежные, славные, совсем крошки еще, но я знаю, что хочу в вас взрастить. Характер. И он будет непременно.

Я не сплю уже не знаю какую по счету ночь. Не знаю потому, что мозг, ослабленный недосыпом и шоколадными конфетами, верещит, что цифр в мире всего две – 8 и 38,8. 8 мл – панадола-нурофена и 38,8 – ватерлиния, за которой паника, тьма, ужас, звони-в-скорую-быстрей.

Лицо у меня прекрасное, патриотичное: серое, как широко известная в стране набережночелнинская туалетная бумага. Губы матовые, оттенка «жухлая роза». Не помада, не. Если долго не краситься, они сами такие станут – инфа сотка, девчули!

И вот я такая красивая, еще и сладкая! Не в том смысле, в котором жгучие потомки османской империи шлют тебе в личку комплименты. Не в смысле «крайне привлекательная для соития особь». Не. В буквальном смысле. Вся в сахаре, липкая, залитая сиропом, приклеившаяся к простыне, абсолютно не соображающая, что происходит вообще.

А происходит вот что. Два часа ночи. Третий идет. Примерно час, как удалось задремать. Примерно час, как стих душераздирающий надсадный кашель дочки. Стих ненадолго, и я это знаю, потому без оглядки проваливаюсь в марево быстрого сна. Случайно касаюсь ее лба – обжигает. Она и не спит уже вон. Горячечная, только стопы и ладошки – ледышки. На автомате тянусь к прикроватной тумбе за нурофеном. Хорошие мои, кто давал ребенку нурофен? Знаете ведь этот шприц, который надо ловко воткнуть в – прастити! – дырку, и когда стыковка произошла успешно, перевернуть пузырек и набирать в шприц? Так вот. Втыкаю, стыкую, переворачиваю, набираю. Но что-то пошло не так. Либо шприц увеличился в размерах (заказал себе тайком аппарат специальный на алиэкспрессе), либо дырка сузилась (чудеса хирургии и омолаживающих процедур).