– Я поняла, – перебила его Рада, тактично не уточняя, почему Ферса могут так рьяно проверять. – Принеси мне учебники, пожалуйста. Я выучу.

– Умница, – выдохнул марн, касаясь губами её лба. – У тебя всё получится, я помогу с практикой. Кстати, подумай вот над чем: Лайенирта сразу догадалась, что я забрал тебя сюда и ничего против не имеет, но она рекомендовала тебе придумать для себя другое имя, если решишь вернуться в Тарнодан. Да и здесь, пожалуй, не помешало бы на всякий случай не афишировать настоящее.

– Отличная идея, – воодушевилась Рада. – Я подумаю. Если напишешь мне список местных имён, которые используют норвы, буду тебе признательна. Выберу что-нибудь.

– Для меня ты всегда будешь моей радостью, – грустно улыбнулся Ферс, прижимая её к себе и нежась в идущем от неё тепле.

В изучении языка дела шли паршиво. Завернувшись в пушистое одеяло, Рада водила пальцами по крючковатым буквам, совершенно незапоминающимися и казавшимися абсолютно одинаковыми. Она упрямо не сдавалась, но кроме «здравствуйте», «спасибо» и «до свидания» сказать ничего не могла.

С выбором имени тоже возникла проблема. Имена у норвок были замысловатые, как и у всех жителей Лиерархена. Какое бы Рада ни выбирала, она сама же забывала его на следующий день. Возвращаться в Тарнодан у неё пока что желания не возникало – страх перед казнью за дезертирство гнал прочь все мысли о доме, по которому девушка часто скучала.

Высотка, в которой находилась квартира Ферса, была возведена на горе, и панорама из огромного окна во всю стену поражала девушку всякий раз. Шаертайен только просыпался, снующего меж высоток транспорта было немного, но на гладких боках самых ранних нумров поблёскивали первые рассветные лучи.

Привыкнуть к тому, что и время суток здесь было противоположно Тарнодану, поначалу было сложновато. Пока в Лиерархене занимался рассвет, в Тарнодане сгущались сумерки. Рада старалась подстроиться под свой новый ритм жизни как могла, но получалось так себе. Даром, что спать хотелось практически постоянно, независимо от времени суток.

В прихожей на грани слышимости хлопнула дверь. Ферс объяснял девушке, что специально не ставил автоматическую, чтобы в квартире можно было услышать появление незваного гостя. Сам марн дверью никогда не пользовался, заходя домой через окно, так что сомнений в том, что пришёл кто-то чужой, не возникло. К тому же, даже заходя через окно, Ферс всегда звал её по имени, а сейчас в квартире повисла тишина – гость намеренно тихо передвигался по жилищу.

Накрыв учебник одеялом, Рада вскочила с кровати и направилась к окну в своей домашней безразмерной рубахе, которую ей как-то принёс Ферс. С внешней стороны окна находилась небольшая площадка, которую Рада шутливо называла насестом – марн всегда громко шкрябал по её гладкому металлу когтями, приземляясь.

Подняв обе руки перед собой, девушка коснулась стекла ладонями. По нему прошла рябь, означавшая, что команда им принята. Стекло стало вязким, руки провалились через него наружу, а за ними и вся миниатюрная фигурка Рады оказалась за окном. По лицу туго стегнул налетевший порыв ветра, бросая волосы в лицо. В Лиерархене стояла середина весны, но на высоте было очень холодно – зубы сразу начали стучать, и девушка поёжилась.

«Насест» имел небольшие размеры и был немного шире окна – часть его по краям с обеих сторон просто упиралась в стену. Совсем небольшая, но девушке должно было хватить и этого пространства. Не теряя времени, Рада вытянулась струной, прижавшись спиной к стене и закрыла глаза. Ферс жил на восемьдесят восьмом этаже, и ей было невероятно страшно смотреть вниз или по сторонам. Минуты тянулись нестерпимо долго, а ноги онемели от холода – металл под ступнями был очень холодным.