– Слушай, друг, а у нас проблемы, – взволнованно сказал Тимоха. – Гости к тебе едут. Купец какой-то! И ещё жена послала меня к старосте купить говядины для гостей. Рубль дала! Надо взять шестую часть пуда. Сколько это, не знаешь?

– Смотри-ка, домострой на дворе, ты лупишь жену почем зря, а деньги всё равно у неё хранятся, – удивился я. – Пуд – примерно шестнадцать кило, то есть тебе рубля этого даже на три килограмма не хватит.

– Эх, врали дед и прадед про прежние годы, – согласился Тимоха, мотнув головой. – Не сильно-то нас, видать, бабы и боялись. С мясом – это да, понятно. А вот про пост слышал? Скоро Петров пост начнётся, через неделю после Троицы. Так что гляди в оба, чтобы не спалиться нам перед гостями.

– Да, ещё и сосед наш явиться должен, вот-вот прибудет. Мои на кухне угощение затеяли. Ты уж дома сиди, я сам постараюсь всё уладить.

На том и расстались. Я вызвал к себе свою Матрёну, чтобы узнать, как идёт подготовка к посиделкам с купцом и соседом.

– Ой, да не в первый раз, барин, – Матрёна улыбнулась, поправляя платок. – Всё как водится: заяц уж готов, белорыбица присолена, пироги с визигой с утра в печи поспели. Наливочку сосед привезёт, он этим хвастаньям мастак, а не привезёт – у нас своя имеется. Какую хошь, ту и подадим.

– Матрёна, слышал, на Троицу церковь освящать будут. Я вот о подарке думал, хотел спросить…

– Да икона уже приготовлена, Карп Петрович привезёт, как обещал. Деньги-то уж давно уплочены, а Карп слову своему крепко верен. Не извольте, барин, о том беспокоиться. А не угодно ли вам с утра закусить? Поставлю завтрак.

Я изволил, но за завтраком продолжил размышлять о текущем положении дел. Судя по всему, Зернов приедет с этакой автолавкой, вернее, телего-лавкой. Может и сбыть всё ненужное ему? Сразу после трапезы иду откладывать то, что продавать буду – пистолет с принадлежностями и трубки с табакеркой и табаком. Интересно, на сколько потянет? Хорошо, что я не курю. Для пистолета коробку подходящую нашёл – резную, деревянную, чем-то на посылку смахивает, вот только крышки не хватает. А чтобы по-богатому выглядело, обернул её в кусок шёлка и патроны на дно аккурат уложил. Смотрю, получается красиво. Хоть продать, хоть в дар поднести – всё одно солидно.

Внимательно оглядел свои книги. Кроме Библии, в моём арсенале были ещё «Четвероевангелие», 1818 года, «Новый Завет», 1821-го, и «Псалтырь», 1822-го. Но настоящей вишенкой на торте стала вот эта жемчужина – «Полезные и занимательные эмблемы» 1816 года издания. Как взял её в руки, так и крякнул от невольного удивления. Пролистал это иллюстрированное… э-э-э произведение. Честно говоря, мало чего для меня полезного и уж точно ничего занимательного в этих эмблемах не нашлось. Посему без лишних раздумий откладываю и её в сторону – пусть идёт под продажу вместе с табаком и пистолетом.

Гениальная мысль мелькнула в голове – а не заглянуть ли в комнаты родителей? Авось там найдётся что-нибудь ценное для продажи. Идея хорошая, только вот воплотить её не успел – гости прибыли. Причём прибыли вместе, что наводило на мысль: купец гостил у соседа. Ну что ж, надо встречать.

Быстро переодеваюсь в парадное и выхожу во двор. Там уже вовсю хозяйничают гости, что Алексею внутри меня активно не нравится. Ходят по двору, как у себя дома! И оба мужика – здоровенные, похожие друг на друга, как братья. Только зубы сверкают от радости при виде меня.

– Лешка, – басит один из них. – А ты ведь трезвый сегодня! Молодец!

Два важных господина, одетые в дорогие добротные вещи. Один – чернобородый, солидный, явно купец, в руках икона. Другой – рыжий, наверное, сосед мой, помещик. В его корзине весело поблёскивают бутылки с наливочкой. От и нахрена он мне тут нужен? Купца ждал, а вот бухать нет желания.