С ужином уже было покончено, когда в дом, что-то напевая, влетел маленький ураган в виде младшего эльфёнка. Он неуклюже задел стол, и кружка с травяным чаем, стоящая на краю, опрокинулась. Капли разлетелись по полу, одна из них попала на сапог Истириэля. Его лицо перекосило от злобы, ноздри раздулись, глаза сузились. Он вскинул руку, секунда, и в мелкого полетел черно-зеленый шарик. Протянув руку, схватила его прямо в полёте. Сама не поняла как, чисто на рефлексе сработала. Магия стекала между моих пальцев грязной жижей, рукав не то обуглился, не то растворился, как от кислоты. Шлепнувшись на пол, эта странная субстанция прожгла в нём дыру и ушла в подпол. Оттуда доносились истошные визги мышей.

– Да ты охренел?! – выпалила на русском, чуть не перейдя на русский матерный. Мозг отказывался верить в происходящее.

– Говори нормально, – лениво произнес этот хмырь.

– Ты что творишь? Лишить жизни ребенка за пятно, которое об траву обтереть можно? Озверина принял, пока я не видела?

– Пусть радуются, что всех тут не спалил.

– Как ты с таким самомнением в двери пролезаешь? – задала чисто риторический вопрос.

Встала из-за стола, подняла на руки сжавшегося в комочек эльфеныша и вынесла на улицу под опешившим взглядом его родителя, который ничего сделать так и не успел. Боюсь, и не смог бы. Перед глазами все еще стояла картина в момент разлагающихся тел грысков. Уже во дворе передала дитенка матери, спешившей нам навстречу. Оба взрослых, наперебой чирикая, унесли ревущую кроху в соседний дом.

Устало вздохнув, присела на завалинку и пощупала пострадавший рукав. Под воздействием магии он истлел с краю. Странно, почему на ткань, пол, грысков и бедных грызунов подействовало, а на меня нет? Повертела рукой – всё в порядке. Может, если у людей магии нет, она на них и не действует? Солнце припекало макушку, м-м-м, скучала по этому ощущению. Уже и забыла, как это приятно. Так и сидела, закрыв глаза и подставив моську под теплые лучи. Меня отвлек странный шорох. Приоткрыв глаз, увидела вернувшегося отца семейства. Он стоял рядом и мялся, не зная, как начать разговор. Похлопала по доске рядом с собой, призывая сесть. Осторожно присев рядом, начал разговор на немного ломаном дварфском.

– Спасибо, что спасла сына. Чем я могу отплатить тебе за его жизнь?

– Ты с деревом работаешь? – сделала упор на первое слово.

– Да, только сейчас нет готовых изделий, на ярмарке всё распродал, – виновато пожал он плечами, – Но ты забирай всё, что найдешь в доме!

– Это ни к чему. Сможешь к вечеру смастерить две вот такого размера палочки, – показала пальцами длину, – Чтоб чуть сужались на одном конце, и футляр для хранения к ним?

– Сделаю! – его лицо просияло. – Очень простая задача, но ты уверена, что больше ничем не смогу помочь?

– Нет, этого будет достаточно, – обрадовалась я.

Наконец-то можно будет поесть по-человечески. Бабушка с детства прививала мне манеры, что ложкой едят только супы, всё остальное вилкой или руками, как в случае с курицей. Но у эльфов мяса не водилось, а колупать овощи ложкой считала моветоном. С другой стороны, палочками можно есть что угодно. Двоякие чувства поселились в душе, с одной стороны я была зла на истеричку, с другой рада живому мальцу и столовым приборам. С этими противоречивыми ощущениями пошла в дом отсыпаться.

Вечером Истириэль ушел пополнять припасы по соседним домам, в этом ему хозяйничать не позволила с вопросом: «Харя не треснет?» И так многовато себе позволил. Постоянно озираясь, вернулась хозяйка с детьми. Притихшие, они смирно сидели в уголочке и больше не отсвечивали. Отец семейства, лучезарно улыбаясь, вручил мне аж три комплекта китайских палочек для еды. Мастер даже успел сделать на них красивые резные линии. Я заметила на столе в углу еще несколько наборов, взяла в руки, покрутила. Они были немного кривоватыми, видимо, пробные.