Штатский достал из кармана пачку сигарет и зажигалку. Стас почти не курил, но сейчас решил не отказываться от сигареты, поняв, что вся эта катавасия с личным досмотром неминуемо завершится приватным разговором, и постарался слегка подыграть.

– Могу я поинтересоваться, какова причина вашего приезда? – спросил штатский.

– У меня здесь умер брат. Я приехал к нему на похороны.

– Соболезную. Говорю это искренне. Мы вас задерживаем, наверное?

– Не особенно, – Стас пожал плечами. – В любом случае уже поздний вечер, я собирался ехать в гостиницу. А все дела и хлопоты с утра. Простите, не знаю как к вам обращаться.

– Маркус. Просто Маркус. Я, вообще-то, не из таможни, – он снова чуть улыбнулся и заговорщически подмигнул. – Скажем так, из службы надзора. Курирую подобные вопросы. Как ваш, к примеру.

Он говорил медленно, с большими паузами, будто слушал и оценивал сам себя. Если этот Маркус рассчитывал удивить Стаса таким признанием, то его ждало разочарование. Не бином Ньютона, так сказать. Сухов продолжал курить с самым невозмутимым видом.

– Вы себе не можете представить, с какими, порой дикими, случаями таможне приходится иметь дело, – говорил между тем Маркус. – На что только не идут люди, чтобы провести контрабанду.

– Люди, всегда люди, – поддакнул ему Стас. –Хотя, на мой взгляд, в наше время перманентной борьбы с терроризмом и наркотиками, вся контрабанда обречена на неудачу.

Высказав сей пассаж, он с глубокомысленным видом посмотрел на собеседника.

– Полностью с вами согласен, – подхватил Маркус, щурясь от сигаретного дыма. – И еще раз прошу прощения на произошедший инцидент. Мы обязаны реагировать на любой сигнал. Даже анонимный. Звонивший очень подробно описал и вас, и ваши вещи. Таможня не могла не среагировать.

Собеседник слегка приоткрыл карты. Значит, это не случайность, кто-то решил доставить ему неприятности прямо в аэропорту. И этот кто-то прекрасно осведомлен, думал Стас, слушая таинственного Маркуса.

– Далеко не все понимают специфику таможенной службы, – вещал между тем тот. – Вместо того, чтобы облегчить нашу работу, некоторые граждане начинают вставать в позу, грозить всяческими карами. Особенно западные европейцы. Вы, Станислав, в этом смысле, приятное исключение. Кстати, простите мое любопытство, вы ведь русский и родились в нашем городе. Как же вам удалось стать гражданином Франции? Если это, конечно, не секрет.

– Служба в иностранном легионе. Сначала получил вид на жительство, а затем и гражданство.

– О! Так вы – легионер?! И как вам служба? Многие из нашей молодежи желали бы пойти по вашим стопам. Но посчастливилось, увы, немногим.

– Военная служба всегда тяжела, – философски заметил Стас, не собираясь вдаваться в подробности. – Нужны хорошее здоровье и самодисциплина.

Тут у Маркуса пискнул мобильник, докладывая, что пришла эсэмэска. Тот мазнул по экрану взглядом и снова посмотрел на Стаса.

– Простите, мне нужно ответить.

Пока он нажимал клавиши, Стас бросил окурок в стакан, на дне была вода, и он зашипел.

– Итак, если это была шутка, то неудачная. А возможно, вас кто-то сильно не любит, – сказал Маркус, оторвавшись от телефона.

– А звонок не удалось отследить?

– Нет. Даже не ясно, откуда звонили. Скорее всего из автомата. Но звонок из Франции.

Они не успели толком вернуться к разговору, как вошел инспектор, вид у него был такой, словно он все время стоял за дверью и ждал подходящего момента. А может, так оно и было. Стасу отдали справку, еще раз извинились. И он в одиночестве покинул комнату досмотра. Идя по полупустому в такое позднее время залу аэропорта, Стас подумал о том, что город уже начал показывать ему клыки, и теория о здешней враждебности верна. Пожалуй, стоит планировать свое пребывание в родных пенатах, как военную операцию.