– Помоги, пожалуйста, – муж протягивает мне элегантные платиновые запонки.

– Мы долго там пробудем? – интересуюсь я, обхватывая белую манжету рубашки.

– Думаю, пару часов отсидеть придется, – отвечает он, поворачивая кисть так, чтобы мне было удобнее продевать запонки в отверстия. – Но ты не переживай, среди гостей будет много выдающихся персон, так что ты без труда найдешь интересных собеседников.

– Если ты про Лимонова, то еще одной тирады на тему реинкарнации я не выдержу, – усмехаюсь я.

– А как же бессмертие души, Карин? – иронизирует Олег.

– Да нет у нас никакой души, – отмахиваюсь я, приступая ко второму рукаву его рубашки. – Ты и сам это знаешь.

– Знаю. Но, в отличие от тебя, никогда не спорю с фанатично настроенными людьми. Это помогает сберечь нервы и сохранить отношения.

– Это называется конформизм, – не могу удержаться от колкого комментария.

– Лучше быть конформистом, чем бунтарем, дорогая, – нравоучительно заявляет муж. – В истории еще нет случаев, чтобы бунтари хорошо кончали. Че Гевара, Мартин Лютер Кинг, Ян Гус… Понимаешь, о чем я?

– Ленин? – цепляюсь за первое пришедшее на ум имя.

– Тот, что в мавзолее лежит? – с сарказмом уточняет он.

– Его хотя бы не убили, – ворчу я, при этом прекрасно понимая, что в данном вопросе муж прав: бунтарство и в нашем мире является восьмым смертным грехом.

– Ну, этого мы наверняка не знаем, – говорит Олег, оценивая мою работу с его запонками, а затем, чмокнув меня в висок, добавляет. – Спасибо. Ты готова?

– Да, только сумочку захвачу, – прохожу в гардеробную и, взяв в руки заранее подготовленный клатч, кидаю короткий взгляд в зеркало.

Черное шелковое платье чуть ниже колена, изысканная укладка, нюдовый макияж и крупные бриллиантовые серьги – в моем образе нет и следа от былого бунтарство. Я выгляжу, как чертова мещанка, сытая и довольная жизнью. Все-таки не зря говорят, что истинный художник должен быть голодным. Какой уж тут протест, если на тебе тряпки и камушки стоимостью в миллионы рублей?

В очередной раз затолкав неудобные мысли в самую глубь сознания, я возвращаюсь в прихожую, где меня дожидается муж. Гладко выбритый подбородок, нарядный смокинг, до блеска начищенные туфли – Олег олицетворяет собой образ финансово благополучного мужчины. Должно быть, со стороны мы с ним кажемся безупречной парой. Оба успешны, представительны, недурны собой… Как жаль, что за идеальным фасадом далеко не всегда скрывается идеальное нутро.

Покинув квартиру, мы выходим на улицу, где нас уже ожидает машина. Поздоровавшись с Игорем, личным водителем мужа, я занимаю заднее сиденье, а Олег устраивается рядом. Почти всю дорогу до ресторана он беседует по телефону, обсуждая работу и какие-то неотложные дела, а я гляжу в окно, любуясь пролетающими мимо пейзажами.

Невзирая на то, что я всю жизнь прожила в Москве, она по-прежнему меня зачаровывает. Такая большая и в то же время такая уютная, напыщенная и невзрачная, богатая и бедная, культурная и варварская – город-контраст, город-безумие, город-мечта. Москву можно любить, можно ругать, можно ненавидеть, но не признавать ее величие нельзя.

Игорь плавно притормаживает у ресторана и через зеркало заднего вида вопросительно косится на Олега, который по-прежнему увлечен деловой беседой.

– Да-да, Карим, я понял. Давай завтра за обедом это обсудим. Все, до связи, – он убирает телефон от уха и переводит взгляд на Игоря. – Что, приехали?

– Да, Олег Константинович, – кивает водитель. – Во сколько мне вас забрать?

– Часа через два-три, не раньше, – отзывается муж. – Но я заранее позвоню.

У входа в ресторан нас встречает широко улыбающийся молодой человек в бабочке и, найдя наши имена в списках приглашенных, услужливо распахивает перед нами дверь.