Они ругались всю неделю, но сейчас все было по-другому. Я почувствовала, что мама напугана.

– Ее у нас заберут, ты этого хочешь? – услышала я. – Ты готов потерять дочь, потому что не хочешь избавиться от этих чертовых газет!

Папа не был напуган – он просто молчал. Он никогда не отвечал маме – по крайней мере так громко, чтобы я смогла что-то расслышать в своей комнате. Услышала я только стук захлопнутой двери.

Утром я проснулась. В доме было тихо.

Каждое утро я просыпалась и с изумлением замечала перемены, произошедшие в доме, пока я спала. Баррикада черных мусорных мешков перед нашим домом стремительно росла.

Визит социального работника меня очень интересовал. К нам никогда никто не приходил. В день визита я то стояла перед входной дверью, ожидая гостя, то выглядывала в окно, высматривая приближающиеся машины.

Когда звонок наконец прозвенел, я открыла дверь. На пороге стоял худощавый мужчина, лысый, с редкими усами. На нем была рубашка с короткими рукавами. Я представилась и пригласила его войти. В доме было чище, чем когда бы то ни было, и это еще больше меня возбуждало.

Родители представились, извинились за оставшийся беспорядок, а потом мама сказала:

– Ким, может, ты сходишь за Шерил?

Накануне вечером я тщательно продумала наряд Шерил. Я собиралась одеть ее в вельветовое платье, фиолетовое с белым, из которого сама уже выросла. Платье было ей слишком велико, но я страшно его любила. Я надела ей белый топик на тоненьких бретельках – мне не нравилось, когда виднелась тканевая часть ее тела.

Шерил была огромной куклой-Дюймовочкой. В отличие от своей миниатюрной литературной тезки, Шерил была ростом два фута – чуть ниже меня, когда я пошла в школу. В отсутствие лучшего варианта, я считала ее сестрой.

Я много думала об этом моменте, но, направляясь в свою комнату, немного нервничала. А что если социальный работник разозлится на меня? Вдруг он отберет Шерил? Или отправит меня в тюрьму?

Я медленно спустилась по необычно чистой лестнице и представила худому мужчине в рубашке с коротким рукавом мою младшую сестру. Поняв, что он не собирается отправлять меня в тюрьму, я забралась ему на колени и спросила, не хочет ли он поиграть со мной в прятки.

– Иди прячься, а когда мы закончим разговаривать с твоими родителями, я тебя найду.

Я любила прятки, но играл со мной только папа. Он всегда искал меня очень долго. Бо́льшую часть времени он сокрушался, какой же он рассеянный и как ловко я каждый раз прячусь. В конце концов, он меня находил, и мы придумывали новую игру.

В тот день у меня появился новый партнер по играм, и я решила спрятаться в своем любимом месте. В моей спальне был книжный шкаф. Внизу всегда было пусто. Когда я хотела спрятаться, я залезала туда и сворачивалась калачиком.

Наверное я заснула, потому что, когда проснулась, в комнате было темно. Я вылезла, решив, что пора уже обнаружить себя.

– Мамочка, а где тот дядя?

Мама на кухне готовила ужин.

– Он ушел.

– Он искал меня?

Я надеялась, что спряталась так хорошо, что наш гость просто не сумел меня разыскать. Но в глубине души я подозревала, что здесь что-то нечисто.

– Нет, солнышко, он ушел через несколько минут после того, как ты спряталась.

Взрослый меня обманул! Мне было очень больно. Да, сама я постоянно врала, но взрослым нельзя лгать. Мои родители никогда этого не делали.

– Хорошо, что ты забралась ему на колени, – сказала мама. – Если бы тебя обижали, ты никогда бы так не поступила.

Комплимент я оценила, но мне хотелось вернуться к нормальной жизни.