Рикошетом влетевшие из башни в десантное отделение редкие осколки ручной гранаты не задели его. Боекомплекта в БМП не было, топлива тоже, детонировать оказалось нечему.

Надо чтото делать. Браво прислушался к своим ощущениям, да – слабость. Но кровавая корка на ногах означала, что кровотечение прекратилось.

Отдохнул, значит? Тогда пора становиться Леонидом! Браво оглядел десантное отделение – здесь толком не укрыться, – и пополз в нос. По пути он прихватил пластиковую бутылку воды, разглядел банку тушенки на полу, но тянуться не стал – банка укатилась далеко, да и есть не хотелось. Только пить.

Едва Леонид оказался у внутреннего проема из десантного отделения в башню, БМП подбросило. Новый FPVдрон промахнулся, и противотанковая граната взорвалась под днищем.

* * *

Браво шел по разбитой «располаге». Четыре «хаймарса» разметали дощатые домики турбазы, синие с белым. От строений не осталось ничего. Он обошел панель солнечной батареи, венчавшую рухнувшую стену, увидел дымящуюся дырку в земле. Фугасные реактивные снаряды избыточно мощны для таких сараев. От следующего дома стена уцелела, изза нее чтото шипело и хлопало.

– Тушенки хошь? – Когорта в безупречно чистом камуфляже появился изза спины и встал рядом с Леонидом плечом к плечу.

– Ваня?

Когорта не ответил.

– Товарищ старшина! – Браво обратился по форме.

– Туда смотри!

Изза стены взвилась вверх, подобно гранате, раскаленная банка тушенки и шлепнулась неподалеку.

– Вы же погибли, – вспомнил Браво, его спина похолодела.

Когорта не ответил, а шагнул вперед, потом еще. Обернулся.

– Нну?

– Нене, – Браво замотал головой и протянул жалобно, подетски: – не хочу тушенки, у меня своя.

Он вспомнил банку тушенки на дне десантного отделения «бэхи», и с болью в пересохшем горле сглотнул слюну.

Открыл глаза. Ни Когорты, ни разбитой располаги не было.

* * *

В башне Леонид задерживаться не стал. У БМП1 двигатель установлен спереди, по центру и справа, а слева от двигателя в узком проходе друг за другом располагались сидения стрелка и механикаводителя.

Леонид протиснулся в этот проход мимо бочонка, вонявшего соляркой. Пустая, полная? Выяснять не хотелось. Осколки гранаты, взорвавшейся внутри башни, не пробили стенки бочки, и пожара не случилось. Ну и славненько! Хороший бочонок!

Леонид уселся на сидение мехвода спиной по ходу движения, отстегнул защелки броневого листа, отделявшего двигатель от экипажа. Сполз на пол и загородил листом проход в башенный отсек. Зафиксировал спинкой сидения.

Над крышей десантного отделения взорвались две очередные гранаты, сброшенные с коптеров.

Браво огляделся в полумраке, выглядело неплохо. БМП стояла к хохлам правым бортом, этим объяснялись все прилеты FPV с гранатами от РПГ – оба справа. С этой стороны Леонида защищал двигатель, с кормы – броневой щит, слева, с носа и сверху – броня «бэхи». Люки мехвода и стрелка оказались очень кстати закрыты. Не «бэха», а бастион! Бастион Леонида! Хрен меня теперь с мавика разглядят! Но люки башни БМП открыты, значит, будут кидать гранаты туда.

На полу валялся жгут белых пластиковых стяжек, свалились с двигателя, когда Леонид снимал бронещит. Браво довольно крякнул. Взяв одну стяжку, он затянул ею, как жгутом, изуродованную правую ногу выше раны, подумал, лег на спину на пол.

Отодвинул щит, подтянул к себе бочонок, снова лег и закинул на него ногу. Зажмурился, прислушиваясь к ощущениям. Раны болели, голова кружилась, от потери крови Леонида лихорадило. Солнце взойдет – согреюсь! Он глянул на часы, следовало запомнить время, чтобы через два часа сменить стяжкужгут. Полдень миновал.