Крик, который раздался сверху, меня встревожил. Все обитатели трюма загомонили, что-то говоря друг другу, но потом затихли и расползлись по своим местам.
Звуки снаружи изменились. Слышно, как командует убийца. Люди ходят и даже бегают, скрипит мокрое дерево...
Когда свет почти перестал пробиваться сквозь щели -- люк, внезапно, открыли. Сверху кто-то гаркнул непонятное слово и все, кто не прикован, стали подходить  к люку, тянуть руки вверх и исчезать из трюма. Постепенно толпа у просвета таяла и нужно было принять решение, но я замешкалась. Сверху что-то говорил убийца,  ему отвечали...
А потом в люк запрыгнул тот боец, что заходил в мою каюту на другом корабле. Он был высок ростом и под досками палубы мог стоять только сильно наклонившись. В руках у него был ключ и он начал отпирать замки на ногах прикованных. По одному. И, подталкивая ножом в спину ослабевших от неподвижности людей, подгонял их к открытому выходу. Меня он увидел не сразу, а только когда глаза привыкли к темноте -- я пряталась за  тюфяком. Бить не стал, просто показал на люк и я поползла к свету.
Меня выдернули как репку из грядки и я, почти мгновенно, упала -- ослабевшие ноги не держали, свет бил в глаза, текли слёзы и я ничего не видела...
Раздался певучий голос, который что-то спросил у убийцы:
-- Камия эрий маиро? Самини пилива? Патия линва дарга?
И тот, помолчав, своим оперным баритоном неохотно  ответил:
-- Райга.
Я в это время старалась проморгаться и вытереть набегающие слезы.
Певучий голос начал что-то выговаривать:
-- Сари! Сари, кихаро! Сатиго райга нагито! Дарга зан дарга!
Глаза открылись и сквозь пелену влаги я увидела, как убийца, стоящий ко мне спиной, положил руку на меч.
Его ответ совсем не был похож на оправдание. Скорее -- на угрозу. Собеседник, невысоки, полный, смугловатый мужчина в маленькой расшитой шапочке на макушке и распахнутом  меховом плаще поверх шелков, не испытывал страха. Он стоял в пол оборота к толпе пленников и прикрывал нос вышитым платочком. За его спиной было шесть человек с оружием в ножнах на спине. Высоченные бойцы, в одинаковых свободных костюмах стального серого цвета. Шаровары и короткий казакин. Каждый с двумя рукоятками мечей, торчащих за плечами.  А рядом высился корабль, который превосходил размерами это судно в несколько раз. И с борта корабля смотрела сверху в низ куча смуглолицего народу, мужчин, женщин, даже, кажется, детей. Я всё еще не слишком хорошо видела, но те, кто вышли из трюма раньше меня, уже смотрели на мир без слёз -- спускались сумерки...
После долгого торга убийцы и человека в шелках от охраны шелкового отделились двое и встав за спиной пленников погнали нас в лодку.
Я, зачем-то, успела обернуться и посмотреть убийце в лицо. 
Тогда, в каюте, я успела увидеть только бороду и звенящие заклепками косички. Когда он ворвался, его лицо было слишком искажено, чтобы принять его за человеческое, потом он загородил мне свет и вместо лица я видела черный силуэт. А когда меня вытащили из-под койки на палубу горящего судна, стояла ночь и он всё время был у меня за спиной. До того, как меня кинули в трюм, я не выбрала момента посмотреть.  

Я, зачем-то, успела обернуться и посмотреть убийце в лицо. И, очевидно, от полного равнодушия к жизни выдержала и его внимательный холодный взгляд и белозубую ухмылку. И запомнила... Хотя тогда мне казалось, что смотреть все равно на что. Просто именно он мне попался на глаза. Я даже ненависти не испытывала. Скорее -- слабое любопытство. Каково это -- быть убийцей и не стесняться этого? Тогда я думала, что вижу его последний раз.