Капитан парусника «Победитель гроз» сгинул вместе со своим кораблем в южных морях, когда мне сравнялось восемь лет. Через неделю мама навсегда уехала из Туманного Озера. Заботу обо мне взял на себя дядя, младший брат отца. Он не был добр и внимателен, скорее, наоборот, зато никогда долго и со вкусом не рассуждал вслух о моих недостатках, и не жаловался, что я своим появлением на свет загубил его жизнь. Хотя Сэульв Лусебрун как раз имел на это право: чтобы всерьез заняться воспитанием племянника, адмиралу пришлось выйти в отставку.

Дядя не сильно заботился о моем будущем. В школу я ходил самую обыкновенную.

Десять лет учебы можно охарактеризовать одним словом – тьма. Душная, непроглядная. Так же, как и дома, в школе я был не нужен. Хотел дружить, но никому не был интересен, хотел хорошо учиться, но по определению застрял в троечниках. Со временем пришла апатия. Я не желал уже ничего. Даже любимые прежде книги отдалились. Читал всё подряд, лишь бы перед глазами был печатный текст. Тихо ненавидел себя – глупого, нелепого. Считал дни до выпуска.

Через несколько лет я начисто уничтожил память о школе. Сжег, как клеймо каторжника, вместе со шкурой.

Потом был институт. Никто из семьи, да и сам я не верил, что поступлю. Будущую профессию выбирал исходя не из своих склонностей и интересов, а лишь бы не сдавать точные науки. А оказалось… Словно у душного темного сундука, где я сидел, согнувшись в три погибели, откинули крышку и меня выпустили в небо. Однокурсники, которые хотят общаться со мной! Преподаватели, от которых не ждешь ни окрика, ни унижений! Знания, которые действительно можно поглощать с аппетитом! Книги, на которые у меня наконец появились деньги. А сколько другого интересного было вокруг! Особый мир музеев, галерка оперного театра. Прослушав лекции по литературе и истории книги, я мчался на другой конец города, в фехтовальный зал. А по выходным умудрялся ходить на свидания. Да, один раз в жизни меня любили.

Альха… Наверное, я здорово виноват перед ней. Она действительно любила меня, а я никак не мог понять, нужна ли мне эта девочка сама по себе, или мысли о том, чтобы связать с ней свою жизнь – единственный шанс избежать одиночества в будущем. Я злился на нее за это непонимание, мне казалось, что она связывает меня моим страхом. Чтобы выжить, надо быть свободным.

Когда Альха обняла меня и прошептала: «Я хочу, чтобы однажды ты положил голову мне на плечо и уснул», шарахнулся, как от чумы.

У меня не хватило сил порвать с ней, Альха сама всё поняла и ушла, обиженная. Сейчас она замужем, есть дети. Дай судьба, не поминает меня лихом.

Возможно, боги покарали меня за Альху. С тех пор все мои попытки полюбить и быть любимым рассыпались прахом. Я не отказываюсь от знакомств с девушками, каждый раз думаю: а вдруг? Но когда очередная надежда на любовь говорит, улыбаясь: «До завтра!» и исчезает навсегда, только пожимаю плечами. Уже не больно. Мокрида ругается: «Ты становишься старым холостяком!». Может, оно и к лучшему. У меня холодное сердце.

Студенческая почти что сказка закончилась самым прозаичным образом – дипломом. Нет, это тоже было здорово. Волнение перед защитой, гордость после. Душевные посиделки на кафедре. Мы принесли пирожные, и преподаватели на нас почти обиделись: «Вы что, думали, вас к пустому столу пригласили?!». Мы с ребятами обещали не терять друг друга. Все казались себе такими взрослыми и значимыми. После было хорошее свободное лето.

А вот осенью…

Надо было устраиваться на работу, но молодого перспективного специалиста с моим дипломом и профессией никуда не брали. Со мной просто разговаривать никто не хотел.