То, что операция в Дарданеллах провалилась, является неоспоримым фактом. Однако и сегодня, спустя столетие, мудрость стратегического замысла как такового продолжает оставаться предметом дискуссии. Некоторые военные историки обвиняли и продолжают обвинять Черчилля в безрассудстве и авантюризме. Другие же, наоборот, считают замысел не просто разумным, но блестящим, и видят причину неудачи не в нем, а в его исполнении.

В войне, как и в любом сложном и рискованном предприятии, отлично выполненные разумные тактические решения могут спасти неудачную стратегию. А самую выдающуюся стратегию может погубить отсутствие грамотных тактических действий. Можно спорить о том, насколько мудр был стратегический замысел Дарданелльской операции, но бездарность тактики, которая была применена для его воплощения, несомненна.

Тактические неудачи начались задолго до начала перемещения военных кораблей. В качестве первого лорда Адмиралтейства Черчилль не только обладал большой властью. Он еще и нес большую ответственость. Наряду с премьер-министром Асквитом, военным министром Китченером и рядом высших офицеров армии и флота он был членом Военного совета. Ни Черчилль, ни кто-либо другой не могли принимать решения в обход Совета. На практике именно Совет руководил военными действиями, однако он отличался медлительностью, неуверенностью и непоследовательностью. По свидетельству официального биографа Черчилля Мартина Джилберта, с конца 1914 года, когда идея Дарданелльской операции впервые была вынесена на обсуждение, и до момента ее начала в марте 1915 года, Совет обсуждал эту тему не менее пятнадцати раз. Помимо вопроса о самом захвате Дарданелл, члены совета постоянно возвращались к обсуждению возможности совместной операции армии и флота. Изначально Черчилль и главнокомандующий флотом, адмирал Фишер, предлагали комбинированную операцию сухопутных и военно-морских сил. Однако против этого выступали Асквит и Китченер – последний аргументировал свою точку зрения тем, что у него нет резервов и он не может ослаблять Западный фронт. Именно тогда Черчилль послал запрос адмиралу Сэквиллу Кардену о возможности атаки исключительно силами флота. Получив положительный ответ, Военный совет сосредоточил свое внимание на этом варианте.

На втором и третьем заседаниях Совета военачальники обсуждали атаку на Дарданеллы с моря. Но на четвертом заседании Китченер неожиданно изменил свое мнение, высказавшись за необходимость участия сухопутных войск. Менее чем через неделю после этого он вновь стал говорить о том, что у него нет свободных войсковых резервов. На шестом заседании Военного совета две недели спустя Китченер сообщил о возможности выделить дивизию. Но, по его мнению, ее нужно задействовать на материковой части Турции, и не для скоординированной операции с флотом в Дарданеллах, а для захвата порта Салоники в северо-восточной части Греции.

Общая сумятица мнений захватила и главнокомандующего флотом. Сообщив Черчиллю, что атака с моря возможна, затем он неожиданно высказался против этой идеи. А некоторое время спустя опять переменил свою точку зрения и настаивал на том, что военно-морские силы справятся с задачей без поддержки сухопутных войск. Потом последовал очередной раунд колебаний: седьмое, восьмое и девятое заседания совета были посвящены дискуссиям о возможности совместной сухопутно-морской операции, в которой флоту предстояло бомбардировать пролив, а 29-я дивизия должна была в это же время атаковать Галлиполи на суше. Казалось, что согласие достигнуто, была установлена дата начала операции. На десятом заседании три дня спустя Китченер проинформировал Черчилля о том, что не сможет выделить 29-ю дивизию. Одиннадцатое и двенадцатое заседания прошли в ожесточенных и бесполезных спорах. Действуя по собственному усмотрению и не поставив в известность Черчилля, который отвечал за Дарданелльскую операцию в целом, Китченер отменил приказ о переброске 29-й дивизии. После этого, на тринадцатом заседании Совета, он подтвердил свою готовность выделить ее для совместной операции.