* * *

В тот грустно-памятный день мы поехали в Бруклинский ботанический сад. Боба, как всегда, со своей огромной медицинской книгой в рюкзаке, чтобы готовиться к очередному экзамену. Я – в качестве группы поддержки. С момента нашей ссоры и моего позорного подлизывания он больше не вел себя как раньше: приветливо и иронично. Теперь он разговаривал со мной пренебрежительно, грубо, ходил, задрав нос, а я везде плелась следом, не понимая, почему себя веду подобным образом. И как могло произойти, что всего месяц назад я прилетела, пройдя столько препон, и он так ждал и звал меня.

– Давай поговорим, – попросила я, наконец отважившись, когда увидела, что он прервал свои занятия, чтобы передохнуть и перекусить.

– Мне нужно заниматься. Ты пошла с целью мне мешать? – скривившись, недовольно спросил он.

– Ну ты же прервался. Я просто волнуюсь. Мне кажется, ты изменился. Что происходит?

– Вот именно: тебе кажется. Все нормально, ничего я не менялся. Ты же знаешь, мне нужно готовиться к экзамену.

Сколько раз я еще пыталась обсудить ситуацию: словами через рот. И когда пыталась выяснить, в чем дело, всегда слышала этот ответ и видела невозмутимое удивление в глазах. Беда в том, что в подобной ситуации действительно надо просто молча собирать вещи и отчаливать, уже не жалея о затраченных силах, брошенных университетах, позорных возвращениях домой. Это все – намного меньшее из зол, зато психика останется целой. И даже почти в норме. Ну, подумаешь, кого не бросали? Все через это проходили, не я первая, не я последняя. Обычно все проходит довольно быстро, когда не видишь и не слышишь объект своих притязаний. Это несложно пережить. Намного труднее будет выкарабкиваться потом, когда ты уже не знаешь, где правда, где ложь, кто виноват, а кто прав.

Борькины ответы, что все в порядке и его поведение не менялось, были направлены на то, чтобы дезориентировать и поставить в глупое положение. Словно я надумываю себе проблему, раздуваю ее из ничего.

– Тебе все кажется, тебе уже лечиться надо, ты воображаешь несуществующее.

– Ты хочешь, чтобы я уехала?

– Нет, конечно, у нас все в порядке, что ты придумываешь?

И снова начинается перемалывание ситуации в мыслях, и уже думаешь, а что, если и правда это разыгралась моя паранойя? Он переживает из-за работы и экзамена, у него не выходит, а ты тут под руку лезешь со своими претензиями. Потерпи, ты же мудрая женщина, у тебя же всегда получалось поддерживать мужчину…

Но это не тот мужчина, которого стоило поддерживать. От такого нужно было мчаться во все лопатки. Стремглав, радуясь, что отделалась малой кровью. Но я об этом не знала. Я все приглядывалась, пыталась найти отголоски того интеллигентного, обходительного, эрудированного и шутливого человека, с которым общалась на протяжении долгих месяцев: по скайпу, затем живьем, затем снова по скайпу. Который так ждал меня все это время. Прежний Боба и новый сильно диссонировали между собой, что еще сильнее запутывало меня.

– Я был на отдыхе, поэтому расслабился. Здесь я дома, и у меня много проблем. Я тут такой, – невозмутимо пояснял он, и мне казалось это совершенно логичным объяснением. И я продолжала терпеть в надежде на то, что через три месяца он снова сделает попытку разделаться с экзаменом и все наконец получится. Нужно только немного подождать. И быть мудрой и терпеливой.

Мне очень не нравилось, когда он пил. У него словно срывало какую-то планку, и пьянка продолжалась несколько дней, перерастая почти в настоящий запой. Правда, в отличие от моего бывшего мужа, становившегося агрессивным и мрачным, Боба, наоборот, превращался в дурашливого весельчака. И мне было неприятно его состояние, но когда приходилось выбирать между презрительной холодностью и пьяным дружелюбием, я все-таки предпочитала второе.