Конечно, если бы я знала то, что знаю сейчас, я бы сама сходила в аптеку и во всем разобралась, объяснившись хотя бы на пальцах. Но я еще ему в то время верила. А он как раз стал таким милым, с пьяных-то глаз, и я старалась ценить эти моменты. А еще я где-то даже надеялась, что забеременею. Я давно уже созрела. Еще при жизни с мужем, который, узнав, что я наконец-то хочу детей, вдруг перестал со мной спать. Разумеется! Ведь он сильно боялся, что в доме появится еще один ребенок, кроме него, и я все свое внимание перенесу на этот объект. Потом я, конечно, радовалась, что мы с ним никого не завели. Тогда я не смогла бы уйти.

Я ощутила, что что-то не так, почти сразу. Ну, точнее, где-то через неделю. Когда в твоей жизни ничего не меняется очень много лет, когда ты знаешь свой организм уже буквально до клеточки, то малейшие изменения мгновенно становятся заметны. А еще – на задворках памяти остались старые воспоминания. Как было в первый раз. Тогда я тоже очень быстро почувствовала эти изменения.

Их было всего два: внезапное головокружение, которым я никогда обычно не страдала, и еще очень странный спазм внизу живота. Однократный, не мучительный, похожий на быстрый и острый укол. И совершенно новый для меня. То есть, в первый раз он был новым, а сейчас я его сразу узнала.

– Да не может быть, – пробормотала я, прислонившись к дверному косяку, когда меня в первый раз вдруг заштормило ни с того ни с сего. Возможно, я просто надумывала себе, вызывая эти ощущения в памяти и проводя параллели с прошлым разом.

Помню, когда я поделилась тогда ощущениями с Бобой, он спокойно сказал:

– Да ты залетела, конечно! Я ж говорил, от меня все залетают.

У нас был тогда момент перемирия или затишья, и мы искали мне велосипед. Сначала Борька неожиданно расщедрился на новый, причем это был буквально велосипед мечты. Мы «перемерили» в спортивном магазине, наверное, все женские велики, и этот в выбранной ценовой категории казался идеальным. Боба бахвалился, как за пять минут он соберет его дома с закрытыми глазами, потом сидел с ним несколько часов на своем большом балконе, матерясь на велосипед, его создателей, а заодно и на меня. Все-таки он его собрал. А на следующий день вдруг передумал, пожалел денег и поехал его сдавать. Мой новенький велосипед мечты вернулся на витрину спортивного магазина, а деньги – в карман Бобы, но все-таки он сподобился купить мне подержанный. В итоге у какой-то русской семьи иммигрантов мы умудрились взять велик, в котором почти не работали тормоза. Даже один раз проехались вдоль пляжа Кони-Айленд по дощатому настилу, который Борька называл Boardwalk, туда и обратно: я на новоприобретенном велосипеде, а Боба на роликах. В общем, он все-таки покупал мне какие-то вещи, значит, выгонять не собирался. И мы даже не ссорились. Поэтому возможная беременность особо не расстроила и не напугала.

А сейчас… Сейчас она меня очень сильно удивила. Хоть я и паниковала тогда перед Сашкой, хоть и нервничала из-за таблеток, мне кажется, отчасти это было напускное. Словно я и ему, и себе хотела продемонстрировать, насколько мне не хочется детей, насколько это событие для меня невозможно! Может, просто потому, что он сразу заявил, что их не хочет. А я боялась, что он подумает, вдруг я пытаюсь его привязать.

О боже, сколько же я всего думала и делала с оглядкой! И не готовила, чтобы не показаться чересчур заботливой. И часто старалась изображать равнодушие, чтобы не выглядеть слишком навязчивой. А как с этим его промахом истерила! И тоже – лишь бы не подумал, что мне этого хочется. Почему нельзя быть собой? Почему нельзя быть искренней и не бояться, что тебя за это бросят? Что же за расклад судьба мне раскинула такой странный, какие люди встречались на моем жизненном пути? Если из-за них, для того чтобы урвать хоть немножко счастья, мне нужно постоянно притворяться, сдерживая чувства…